Чтобы уменьшить напряжение среди плебеев в «ВСС», а точнее, Адамин Кох придумал игру под названием «Дотянись до Сесары!». Суть игры заключалась в следующем: участникам временно блокировали сознание и подключали к «сети», где им внедряли изменённые и адаптированные версии матриц истинных хозяев аватаров. Затем их отправляли на естественный спутник Хурд, тоже обитаемый, но с такими формами жизни, что выжить там можно было всего несколько часов. В игре не было никаких правил: участники могли убивать друг друга или действовать группой — в общем, делать всё, что угодно, лишь бы добраться через джунгли к пирамиде и подняться на её вершину.
Так вот, ещё в вполне себе тучные годы наградой служил аватар, пусть не новый, многократно использованный, но в любом случае победитель получал продление жизни как минимум на полсотни лет, ещё и право жить на благополучной Сесаре вместо постапокалиптического мира Саа-Стиб.
Теперь, когда аватары стали слишком дорогими, в качестве награды стали предлагать отдельные органы или даже механические протезы. Счастливый билет на Сесару больше не выдавался. Игра была переименована в «Вскарабкайся на пирамиду!»
Когда я говорил таможеннику о смене концепции игры, я имел в виду возвращение к прежним правилам. Несомненно, дисбаланс между спросом и предложением должен был вызвать недовольство в обществе. Тогда я думал, что это нам на руку. Любой бунт в стане врага был нам выгоден.
Я собирался победить врага с помощью его же оружия. В моей голове была матрица автора игры со всеми её кодами доступа. И я был не один в этом предприятии. Шансы на успех, безусловно, существовали. Единственное, что нужно было сделать, — это тщательно всё продумать и разработать максимально детальный план. Но прежде всего было необходимо узнать как можно больше о враге, вжиться в его систему, отлаженную в течение тысячелетий. Как гласила фраза из одного отечественного фильма: «Вживаться, вживаться, вживаться. Нужен Иоганн Вайс. Не нужен и ещё долго будет не нужен Александр Белов». [Щит и меч, 1968]
Глава 29
Первая вербовка
В цехе, где проходила финальная сборка искусственной почки, царила бурная деятельность. Двое рабочих, один из которых был немного полноват, увлечённо обсуждали что-то.
— Почему ты мне не веришь, Зеб? — раздражённо спросил он, аккуратно укладывая готовое изделие в ящик. — Это был не сон. Я сидел в своей комнате и просматривал новости, как вдруг на меня снизошло какое-то озарение. Я ясно увидел тебя и Нису вместе. С вами был мальчик, и мне почему-то показалось, что это был ваш сын.
— Говорю тебе, Карро, нельзя так сильно зависать в «сети», — смеясь над товарищем, сказал Зеб. — Все эти манипуляции с мозгом до добра не доведут! Может быть, ты устал, задумался или на секунду прикорнул. Такое бывает. Тебе нужно больше спать, тогда не будет казаться чёрт-те что. Ишь ты, выдумал! Где я, а где госпожа Ниса! Как такое могло прийти тебе в голову? Чтобы я, простой рабочий, и главный инженер были супругами!
— Можешь смеяться сколько угодно, но я знаю ваши настоящие имена! — продолжал настаивать на своём Карро. — Тебя звали Пинх, а жену твою Саба. Сына вы называли Тисс. Вот, скажи, почему это вдруг я о тебе сны должен видеть?
— Постой, ты сказал Тисс? — задумчиво произнёс Зеб. — Где-то я уже слышал это имя. Вспомнил, сегодня утром в новостях рассказывали про архивариуса. Показывали новые тела, его и супруги. Да, рассказывали, что он привёз из колонии мальчика. Да, я точно помню — звали его Тисс.
— И теперь будешь утверждать, что я видел сон? — с некоторой укоризной сказал Карро. — Я думаю, что тебе стоит поговорить с инженершей.
Рабочие продолжали трудиться, и сборочный цех работал в своём обычном ритме. Сборщики собирали изделия, контролёры тестировали их, а упаковщики упаковывали готовую продукцию в фирменные коробки.
Упаковщик Зеб не мог забыть недавний странный разговор. Иногда он и сам видел сны о незнакомой песчаной планете. Чаще всего ему снилось, как он рыбачит на большой реке, закидывая большую сеть с тростниковой лодки. В своих снах он пел удивительно мелодичные и тягучие песни, и иногда ему казалось, что он понимает слова. Потом мелодия будто застревала у него в голове, и он весь день напевал её мотив про себя. Он слышал детский смех и как будто помнил нежное прикосновение женских рук, чувствовал её запах.
Теперь, когда его друг назвал имена, он отчётливо вспомнил свой сон, в котором жена провожала его на рыбалку. Он помнил, как звучал её голос: «Пинх, я хочу, чтобы ты поймал нам с Тиссом большую рыбу!»
Неожиданно его размышления прервал завибрировавший на левой руке коммуникатор. Руководство цеха просило его зайти в офис. Завершив упаковку изделия, он направился на верхний этаж, в офис шефа. Там он узнал, что его срочно требует к себе главный инженер. Зеб не понимал, чем мог быть вызван интерес большого начальства к его незначительной персоне. Поэтому он спросил: