Недавно я видела сына твоей почтенной пиир, — перешла к главной теме Великая. — Твой несчастный брат назвал его Осмуном. Он могуч телом и характером схож с дядей. Дерзок и деятелен, твой племянник молод и горяч, но воспитывался вдали от мудрых учителей твоего народа, владыка. Этот юноша сошёлся с нашими врагами. Некий человек из лесного племени слышал его беседу с храмовым жрецом, — сделала акцент на последнем слове Вика.
Твой родич замыслил что-то плохое против тебя. Пока ты в одиночку тянешь лямку, взвалив на себя судьбу небесного народа, твой племянник плетет сети заговора. Двадцать лет минуло с тех пор, как ты отдалил от себя верных боевых товарищей, которые могли бы подставить плечо в трудный час, — Великая Выбирающая говорила горькие, но правдивые слова. — Эти люди, облачённые в светящиеся платья, не помогут тебе с мудрым советом. Блеск злата ослепляет их, и они не лягут костьми за тебя в годину смуты. Позабыв своё племя, они с лёгкостью перейдут в стан врага, если жрецы посулят им больше благ и почестей, — пытаясь больнее надавить на душевную рану, продолжала Вика.
Вспомни, Канот, как могучи были твои крылья, как туго натянут был твой боевой лук, разивший без промаха врагов твоих. Готов ли ты исполнить клятву свою?
— Ты же знаешь, мудрейшая, что моё слово крепче этих стен. Неужели ты сомневаешься в моей верности? — Канот с трудом сдержал ярость, осознавая, что харвинг говорит правду. — Ты скажешь, что я давно не вёл войн и прячусь в норе, как крыса. Но годы не сделали мои мускулы слабее, а в сердце моём не угасло пламя ненависти к шайке воров, крадущих тела людей Зардаста! Я и сам понимаю, что наделал глупых ошибок. Я был воином, а мудрым владыкой, к стыду моему, не стал — не моё это место, мне тесны чертоги дворца, я тоскую по ветрам морским, по грохоту волн и ярости, текущей по жилам во время битвы, — то ли жаловался, то ли оправдывался владыка.
— Рада слышать речи воина, прямые и честные, как копьё! — поддержала старинного друга Великая. — Есть у меня задумка, которая может сработать. Помнится, у Хартона — благородного царя сахтмийского — дочь на выданье. Молода и красива — младшая дочь прекраснейшей из дочерей земли сахтмийской — царицы Нурии. Она рождена двумя годами ранее старшего птенца твоего. Их брак ещё более сблизит ваши народы. Сахтмийские воины сильны, и их крылья не хуже ваших борются с морскими ветрами, — Вика поняла, что попала в точку, и продолжила. — Пошли с посольством своего сына в морскую столицу Сахтмии, учиться ратному делу и полётам морским. Ты поразишь несколько целей одним выстрелом: и союзника получишь могучего, и наследника своего воспитаешь в духе великих царей, и дочерью ласковой станет тебе невестка. Пусть твой сын передаст Хартону, чтобы готовил войско, готовое к назначенному часу выступить к пещерам святых костров. А в том, что два юных сердца воспылают чувством друг к другу, у меня сомнений нет, — почти убедила владыку Вика.
— Ты права, я и сам хотел отправить сына подальше от его избалованных друзей, — Канот с радостью ухватился за дельное предложение. — Возможно, это поможет ему избавиться от заблуждений, и он вернётся домой уже настоящим мужественным воином, готовым защищать наш народ.
— Так и будет, владыка, — подтвердила Великая Выбирающая. — А теперь слушай внимательно, потому что от того, насколько хорошо сработают твои воины, будет зависеть успех нашего общего дела — того, о чём мы говорили за кострами Предтечи.
Глава 10
Пленница
Юные представительницы двух рас весело смеялись, сидя у окна в хижине Леи. Причиной их радости был разговор о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, который так живо интересовал девушек.
У прекрасной лесной нимфы не было личного опыта общения с представителями своего народа, но она обладала богатым воображением и острым язычком. Она с лёгкостью подшучивала над Матой, которая с восторгом рассказывала о достоинствах своего избранника. Особенно их смешило то, как Ксандр неумело пытался скрыть свои нежные чувства к очаровательной спутнице.
На самом же деле Лея, видя, как краснеют щёки рассказчицы, а в глазах появляются искорки нежности, за своим весёлым смехом старалась скрыть свою грусть от боли, испытываемой ею, от подлости некогда обожаемого мужчины. Она была настоящей дочерью своего народа, и поэтому вопрос выбора между девичьим счастьем и благополучием племени перед ней не стоял. Измена Осмуна больно ранила её влюблённое сердце, но её душа, в отличие от жаждущего власти мужчины, оказалась куда чище, а характер сильнее. Из таких девушек впоследствии получаются женщины — берегини, через которых проходит связь поколений, они обладают женской мудростью и чуткостью, позволяющими им оберегать свою семью, а через почитание своих корней и сбережение традиций направлять всё племя по истинному пути.