Идти было легко — к счастью, наст оказался крепким и с лёгкостью выдерживал мой вес. Однако твёрдый снег таил в себе другую опасность: под тонкой ледяной коркой могли скрываться ледниковые трещины. Провалиться в одну из них означало верную смерть.
Я шёл, вспоминая все известные мне молитвы. В такой ситуации только вера могла меня спасти. На моём пути начали появляться трещины, но они были не очень широкими, и я легко перепрыгивал через них. До желоба оставалось уже около ста метров.
Внезапно подо мной начал проваливаться снежно-ледяной мостик. Но меня спасли моя реакция и обычное везение. Я успел оттолкнуться и прыгнуть вперёд, вонзив кинжал в противоположную ледяную стенку. Хорошо, что клинок был надёжно привязан к моему запястью кожаным ремешком — кинжал оказался крепким и не сломался. Металл плотно вошёл в лёд и удержал моё тело. Сердце бешено колотилось в груди, но мне удалось сохранить самообладание и выбраться из смертельной ловушки.
Я подошёл вплотную к склону, который собирался штурмовать по снежному кулуару — месту схода лавин и камнепадов. Мне нужно было пройти пятьсот метров по уходящему вверх снежному желобу до восхода солнца, иначе снег подтает, и склон начнёт атаковать меня лавинами или несущимися со скоростью пушечного снаряда камнями. Я не дам и копейки за жизнь того, кто решится штурмовать этот склон при свете дня — это чистое самоубийство.
Две луны Зардаста ярко освещали снежный желоб, и весь маршрут был хорошо виден. Я двигался не спеша, тщательно контролируя каждый шаг. Медленно перенося вес с одной ноги на другую, я старался избегать резких движений, чтобы не повышать пульс до опасной частоты.
Важно было равномерно распределить силы на весь подъём. Дыхание должно было оставаться ровным и не слишком частым. Я решил делать короткие десятиминутные остановки после каждого часа подъёма. Когда подъём становился круче, я останавливался чаще, чтобы восстановить дыхание.
Так, метр за метром, я поднимался к звёздам, используя дротик вместо ледоруба. Примерно на середине подъёма ветер усилился, поднимая со склона снежную крошку. Видимость резко ухудшилась, что замедлило мой темп подъёма. Я рисковал не успеть покинуть лавиноопасный кулуар до утра, но идти вслепую означало подвергнуть себя смертельному риску.
Я настойчиво карабкался вверх, мысленно обращаясь к Богу. Здесь, на вершине, я чувствовал его близость и надеялся, что он услышит меня, даже если я нахожусь в другом мире. И Бог внял моим мольбам — он отвел огромный камень, который пролетел всего в метре от моей головы. Такой поворот событий стал для меня полной неожиданностью.
Видимо, ветер выдул из-под камня снег, и он сорвался вниз под действием земного притяжения. С огромной силой камень ударился в снежный склон в тридцати метрах подо мной, вызвав лавину снега. Огромный пласт снега, по которому я шёл всего лишь двадцать минут назад, сполз в пропасть, отрезав мне путь к отступлению. Я посмотрел вверх и ужаснулся: надо мной возвышалась отвесная стена без уступов и зацепок. Вероятно, из-за плохой видимости я сбился с маршрута и вышел из желоба на стену. Дороги вниз тоже не было. Я оказался в ловушке.
Через десять минут, пока я обдумывал своё положение, ветер немного утих. Я заметил небольшую скальную полку, которая позволяла пройти траверсом пять метров и попытаться в прыжке достать до ледяной стены, чтобы закрепиться за неё кинжалом и дротиком. Это был единственный способ выбраться из ловушки, не дожидаясь утра, когда меня могло бы смести в пропасть вместе с остатками снега.
Пять метров ужаса, пять метров надежды и всего пять минут, чтобы принять решение о прыжке в бездну. Медленно, но уверенно я двигался по узкой полке, цепляясь за скалу лишь кончиками пальцев. Наконец, я достиг конца и прижался спиной к скале.
К моей правой руке был привязан кинжал, а петлю дротика я обмотал вокруг левого предплечья. Взяв дротик за древко, я сравнял его длину с кинжалом. Мне предстояло совершить прыжок веры — прыжок, в котором мне мог помочь только Господь.
С глубокой верой в спасителя, я собрал все оставшиеся силы и оттолкнулся от скалы. Моё тело, словно по параболе, устремилось к ледяной стене. И вот раздался звук металла, входящего в лёд — у меня получилось! Здесь, на краю пропасти, я действительно ощутил близость к Богу.
Не успел я прийти в себя после прыжка, как раздался оглушительный грохот. Это обрушились остатки снега и огромные валуны. Если бы я хоть на мгновение задержался с прыжком, моё тело оказалось бы погребённым под тоннами горной породы. Я избежал смерти, но моё положение по-прежнему оставалось безвыходным: карабкаться вверх по вертикальной ледяной стене без ледорубов и «кошек» было бы безумием, а движение вниз означало неминуемую гибель.