Полковник кивнул на стекло бокса, где стояли в ряд уже четыре капсулы. Под стеклянными крышками мирно спали на первый взгляд разные, а на второй, более пристальный — весьма похожие девушки, счастливо-отрешенные ото всех проблем, в том числе от вызванного ими мирового дисбаланса, от спровоцированных турбуленций и уж тем более — от порожденных этими обстоятельствами кабинетных дебатов.
— Мы уже выяснили, что их местонахождение здесь такой большой компанией противоречит некоторым законам, и это может сказаться на окружающем пространстве — нашем с вами пространстве, замечу! — самым плачевным образом. Так утверждают наши специалисты, и вы, кстати, не отрицаете. Тогда почему, — продолжал давить полковник, — вы категорически отказываетесь распределить их с помощью Врат обратно по своим местам?
Блум — бледный, в неизменном белом халате, был сегодня чем-то схож с известняковой глыбой, но не так-то просто было заставить эту глыбу крошиться.
— Я уже говорил и повторяю, — с усталым упрямством заявил он, — что обмен должен осуществляться поступательно, в строгом порядке. Если раскидать их, как вы предлагаете, по соответствующим мирам, то путь к возбудителю, к Ветер-2, будет для нас окончательно отрезан.
— О каком обмене вы все твердите! И о каком порядке! — полковник делал героические усилия, чтобы не сорваться на откровенную грубость. — Когда эта ваша «проникающая диффузия» давно уже катится из мира в мир безо всяких обменов! Сколько объектов на данный момент было вытянуто вместе с Ветер через «горизонт событий»? — Полковник вовсю щеголял научными терминами и втайне гордился этим. — Три? Четыре?
— Вы ошибаетесь, — мнимый «мел» профессорского обличья на поверку оказывался тверже мрамора. — «Возбудитель» продолжает перемещаться исключительно методом замещения: среди преобладающих при этом проявлений Хаоса мы наблюдаем единственную упорядоченность — это и есть та спасительная нить, за которую мы обязаны ухватиться! Поэтому, повторяю — для распределения всех Ветер по своим мирам приемлем только строго поступательный обмен!
Каневич смотрел на профессора некоторое время молча — так смотрят на пчелу, ползающую по окну, размышляя — как бы ее раздавить, чтоб не ужалила?
— Хорошо, — произнес он довольно спокойно, — допустим, Ветер доставят в нужное место и мы ее поступательно обменяем. А как быть с остальными? Ведь каждый из них тоже нарушитель, пока еще, может быть, движущийся в ее «шлейфе», ну а потом? Когда мы нейтрализуем «возбудителя», что прикажете делать с ее «свитой»?
— Давайте решим основную проблему, — хмуро ответил Блум. — Сейчас пока рано что-либо утверждать, но я допускаю, что это само по себе послужит толчком к общему упорядочению. Стремление мироздания к стабильности — фактор достаточно мощный.
— Ну что ж, сделаем ставку на стабильность… — проворчал полковник. Другого выхода не было.
Глава 9
Мэри не знала — как заговорить с Филом? Не спросишь же его — ты здешний? Или вылетел вместе с нами в этот новый, а для нас уже очередной мир? Впрочем, и без ее вопросов это должно было проясниться в ближайшее время, вот она ни о чем и не спрашивала, а помалкивала в ожидании его вопросов. Жнец придерживался той же осторожной тактики: на первый вопрос — по поводу того, что здесь творится, — он среагировал следующим образом: убрал пистолет, отряхнул колени и предложил:
— Давайте-ка выберемся из этой халупы на свежий воздух. — И спросил: — Как там погодка, Фил?
«Тоже мне наводящий вопрос!» — возмутилась мысленно Мэри.
— Погодка?.. — Фил сделал лоб гармошкой и ответил: — Погодка на месте. Но вот все остальное… — Он умолк, сказав не так уж много, тем не менее обозначив свою принадлежность почти наверняка. Мэри решила еще повременить с высказываниями, а посмотреть сначала, что же там творится со «всем остальным».
Увиденное снаружи не поражало воображения: дряхлое строение утопало в диких зарослях, только что бывших ухоженным садом, где размещались актеры и съемочный реквизит. Все, имеющее отношение к съемкам, бесследно исчезло — кроме, естественно, их небольшой компании. И… Мэри немного удивилась: за покосившимся штакетником стояла та самая моторизованная рухлядь, на которой Фил намедни прибыл на съемочную площадку. Возможно ли, чтобы она вместе с ними сменила мир? Или здесь у кого-то имелась своя, в точности такая же?..
— Ребята, — сказал Фил, занимавший позицию между ними на прогнившем крыльце, — вы не обидитесь, если я спрошу? — Он сделал паузу и поглядел на Жнеца, затем на Мэри. Та пожала плечами — давай, мол, чего уж там.
— Куда я попал, а?..
Фил всегда отличался сообразительностью, о чем свидетельствовала уже сама постановка вопроса. Разумеется, он не забыл о ее вчерашнем чудесном излечении и, конечно же, не преминул связать оба чуда — вчерашнее и сегодняшнее — воедино. Словом, больше не приходилось сомневаться в том, что с ними пребывает не кто иной, как все тот же прежний, спасенный ею Филипп Корнеев.
— Видишь ли, Фил, какое дело… — начала Мэри и, вздохнув, выложила правду-матку: — Кажется, мы сменили мир. И, по-моему, не на лучший. — «Кажется» вырвалось у нее как указание на то, что не своею волей она произвела данную операцию. Хотя по всему было видно, что Фил пока пытается переварить и усвоить сам факт, не акцентируясь на поиске виновных.
— В «лучший мир» мы всегда успеем, — философски заметил Жнец, — а пока давайте разбираться с тем, что есть. Ты случайно не знаешь, Фил, откуда здесь эта тачка, — указал он на помятый рыдван, — уж больно похожая на твою?
— Это она и есть, — сказал Фил.
— Как?.. — удивилась Мэри и переглянулась со Жнецом, по привычке, как с Гением, хотя этот Смеляков был не в курсе, что до сих пор перемещение в иные миры неодушевленного хлама — по крайней мере в таком объеме — не имело места. — Ты уверен? — спросила она Фила.
— Ну, не знаю!.. Когда это произошло, — он развел руками, как бы показывая, что именно, — я возился с мотором. Поднял голову и не узнал пейзажа. А тачка как была, так и осталась у меня под руками, — он хмыкнул, — единственная деталь от прежней декорации.
Судя по ироничному тону, он уже начал потихоньку осваиваться, ну, приходить в норму. Способствовало и то, что он оказался с понимающими людьми, поднабравшимися уже кой-какого опыта в таких вот внезапных «сменах декораций». Вспомнив себя — одинокую и растерянную, сомневавшуюся поначалу в собственном рассудке, Мэри могла только позавидовать Филу. Хорошо, что на него здесь не напали и не пытались в него стрелять: вряд ли он, в отличие от Гения, успел бы правильно сориентироваться.
Они подошли к машине.
— Неужели это та самая?.. — пробормотала, все еще сомневаясь, Мэри.
— По-моему, все просто, — сказал Жнец. — Если ты тащишь за собой из мира в мир, хм… Смеляковых, даже не потрудившись спросить их разрешения, то почему бы Филиппу не прихватить с собой тачку? Должно быть, какую-то важную роль играют приоритеты…
— Почему же ты не прихватил свою контору? — съехидничала Мэри, не исключая однако в глубине души, что он мог быть прав.
— Я не имел ее под руками.
— Ну да, скорее уж она тебя имела, — Мэри тут же пожалела о сказанном, но слово не воробей.
— Как это ни обидно, — процедил он, — но весь расклад говорит о том, что меня имела ты.
Мэри даже задохнулась от такой прозорливости и не нашлась, что ответить.