– Но теперь со всем этим покончено. Больше тебя ничего волновать не будет. Я не сделал этого раньше. Ты был бесценен, как человек, получивший военный опыт. Ты был нужен мне на производстве. Как же я жалел потом обо всем. Если бы я был способен чувствовать, то впал бы в глубокое отчаяние.
– Зато теперь в него впал я, – устало сказал Дамиан и вытер лицо.
– Я дам тебе время, когда будешь готов, приходи в лабораторию для процедуры перепрофилирования. На этом мои и твои страдания закончатся. Больше не будет Брук, Ричарда, Микаэля, Евы, Даниила, Любы и неродившегося сына. Ты станешь Наблюдателем Дамианом без боли и отчаяния. Будешь человеком, преданным своему делу, – закончил ГИСУС.
Больше Дамиан не разговаривал с ГИСУС. Того, что он услышал, с избытком хватило, чтобы оканчательно потерять надежду. Угасая от пережитых утрат, мужчина перестал есть. Каждый день он открывал глаза и мечтал, что Брук будет лежать рядом. Единственное, ради чего Дамиан вставал и выходил из спальни, был сад. Он не умел ухаживать за цветами, но знал, что растения нуждаются в поливе. Несмотря на то, что система орошения была автоматической, мужчина набирал воду в маленькую леечку Любы и, полив кактус, нес ее в сад. Там, среди цветов с пометками: «Брук номер один», «Брук номер два» и т. д. он плакал и вспоминал самое дорогое, что когда-либо дарила ему жизнь.
Прошла неделя, и на смену депрессии пришла агрессия. Мужчина пытался взломать управляющий блок. Когда это не удалось, он принялся за люк. Все было бесполезно. ГИСУС молча смотрел на происходящее и ждал.
Две недели Дамиан штурмовал металлические преграды, затем совершенно потерял самообладание и принялся разносить станцию. Но и это не принесло желаемого облегчения. Мебель, оборудование и двери были сделаны настолько хорошо, что безоружный человек не мог сильно повредить подводному судну. Как только мужчина влетал в лабораторию, ГИСУС давал команду роботизированной технике, и та пряталась в отведенных для нее отсеках и скрывалась в недрах станции.
На смену неистовой ярости пришло понимание. Ситуация была безвыходной. ГИСУС просчитал все, и теперь нужно просто остановиться. Несколько раз Дамиан ловил себя на мысли о самоубийстве. Он так ненавидел ГИСУС, что не хотел на него работать. Однако с детства ему внушали, что суицид это огромная трусость и неудачный способ бегства от проблем.
Как-то утром Дамиан проснулся с четким пониманием, что пора.
– Я согласен, – громко сказал мужчина и прямо из кровати пошел в лабораторию.
Не дождавшись ответа от ГИСУС, он сел посреди напичканого оборудованием отсека и стал ждать. Напуганные прошлыми попытками уничтожения, роботы отказывались выходить.
– Где ты, ГИСУС? Давай, стирай мне память, – позвал Дамиан.
В ответ была тишина. Мужчина начал озираться, словно искал ГИСУС глазами, и тут заметил, что мимо проносятся тени. Подойдя к небольшому окошку, он понял, что станция на большой скорости плывет сквозь океан.
– Куда ты меня везешь? – удивленно спросил мужчина.
ГИСУС молчал.
Прокричав в адрес искусственного интеллекта массу нецензурных выражений, Дамиан побрел в сад. Там, в обществе ароматных бутонов, он и просидел до того момента, когда станция остановилась.
– Пройдите в лабораторию, – скомандовал после остановки ГИСУС.
– Ну наконец-то. – ворчливо произнес Дамиан и пошел в коридор.
В самом высокотехнологичном отсеке корабля мужчину встретили нейро-манипулятор, Диагностик, устройства активной реанимации, облучатели и много другого инструментария ГИСУС.
– Вы готовы? – спросил искусственный интеллект.
– С самого утра, – недовольно заявил мужчина.
– Сядьте на кресло и откиньтесь, – скомандовал ГИСУС.
Дамиан послушно подошел и сел. Запрокинув голову назад, он стал ждать укола.
Процедура перепрофилирования была очень проста. Роботизированная рука-манипулятор делала пациенту укол в шею. После этого особый сканер, встроенный в Диагностик, проводил томографическую экспертизу и, с помощью нейро-излучателя, очищала нужные ячейки памяти. Чаще всего осужденным память стирали до момента окончания Академии. Так все знания, приобретенные в процессе обучения, сохранялись, а негативный опыт терялся.
Глава 19
Инъекция была незаметной. Почти сразу мужчина почувствовал головокружение, сопровождающееся спутанностью сознания. Вокруг мелькали воспоминания из жизни, он слушал звуки, чувствовал запахи и даже ощущал прикосновения. Поток ностальгии усиливался, превращаясь в полный сумбур. Затем наступила тишина. Больше не было времени, пространства, только легкость и белый цвет. Дамиану казалось, что он облако пара в комнате с белыми стенами.