Капитализм всегда сочетал созидательное измерение (накопление капитала и развитие производственных сил) с рядом деструктивных измерений, таких как сведение человека к роли рабочей силы, рассматриваемой как товар; долговременное разрушение надежных естественных основ воспроизведения средств производства и жизни; уничтожение сегментов более древних обществ, а порой и целых народов, как, например, североамериканских индейцев. Капитализм всегда одновременно и «интегрировал» (например, рабочих, подвергавшихся различным формам эксплуатации все расширяющимся капиталом, он «использовал» их в самом прямом смысле), и исключал (в частности, тех, кто, потеряв позиции, которые они занимали в более старых системах, не были интегрированы в новую). Но на этапе своего роста, в прогрессивной фазе, он скорее интегрировал, чем исключал.
Теперь все обстоит совершенно иначе, что вполне конкретно и драматически продемонстрировал новый аграрный вопрос. На конференции в Дохе в ноябре 2001 года ВТО потребовала интегрировать в сельское хозяйство целый комплекс общих правил «конкуренции». Если это произойдет и сельскохозяйственные и пищевые продукты превратятся в «такой же товар, как и все остальное», это повлечет за собой определенные последствия, поскольку между агропромышленными предприятиями, с одной стороны, и производителями-крестьянами — с другой, существует явное неравенство.
Дополнительные двадцать миллионов современных хозяйств — если предоставить им стратегически важные площади (при этом отобрав их — в первую очередь лучшие почвы — у производителей-крестьян) и доступ к рынкам капитала, что позволит приобрести нужное оборудование, — могут полностью вытеснить крестьянскую продукцию, потребляемую ныне состоятельными городскими потребителями. Однако что станет с этими миллиардами неконкурентоспособных производителей-крестьян? За несколько десятков лет они будут безжалостно истреблены. Что станет с миллиардами людей, в большинстве своем уже живущих за чертой бедности, но все еще способных так или иначе прокормить себя? Трети из них это уже едва удается (три четверти голодающих нашей планеты проживают в сельской местности). Пятьдесят лет относительно конкурентного индустриального развития, даже если согласиться с фантастической гипотезой о стабильном семипроцентном годовом росте для трех четвертей человечества, просто не могут дать возможности для выживания этой оставшейся одной трети. Другими словами, капитализм по своей природе не способен решить крестьянский вопрос, и единственная перспектива, которую он может предложить, — это планетарные трущобы для «лишних» пяти миллиардов человек.
Мы подходим к той точке, когда для того, чтобы предоставить новое пространство для экспансии капитала («модернизация сельскохозяйственной продукции»), станет необходимым уничтожить целые человеческие сообщества.
Двадцать миллионов новых эффективных производителей (вместе с семьями — пятьдесят миллионов человек) — с одной стороны, и пять миллиардов «исключенных» — с другой. Конструктивная составляющая этой операции не сравнима с гигантским размахом катастрофы, которую она вызовет. Из этого я могу заключить одно: капитализм вошел в фазу настоящего старческого маразма и полного упадка. Управляющая системой логика не может более гарантировать элементарное выживание половине человечества. Капитализм стал варварским и прямо призывает к геноциду. И как никогда прежде необходимо заменить эту логику развития другой, более рациональной.
Апологеты капитализма утверждают, что аграрный вопрос в Европе был решен вместе с исходом населения из деревень. Так почему бы странам Юга два столетия спустя не повторить ту же модель? Но они забывают, что сосредоточенные в европейских городах XIX века промышленные предприятия и сфера обслуживания нуждались в обширных трудовых ресурсах, а также что излишки аграрного населения в массовом порядке эмигрировали в Новый Свет.
Аргумент, что развитие капитализма разрешило аграрный вопрос в центрах системы, казался привлекательным даже для марксистов прошлого. Обратите внимание на знаменитую работу Каутского («Аграрный вопрос»), написанную до начала Первой мировой войны и ставшую библией социал-демократии. Этот аргумент был унаследован ленинизмом и претворен в жизнь — с сомнительными результатами — путем «модернизации» коллективного сельского хозяйства в эпоху Сталина. По сути, капитализм действительно «решил» (по-своему) аграрный вопрос в центрах системы, но на перифериях, будучи неотделим от империализма, он создал новую аграрную проблему огромных масштабов, которую не способен разрешить, кроме как уничтожив половину человечества путем геноцида.