Ясно, что Европа не защищена от такого рода обедняющей тенденции. Вместе с переходом социалистических партий на позиции либерализма и кризисом в мире труда Европа уже достаточно глубоко вовлечена в эту тенденцию. Но она должна быть способной выйти из этого положения.
Американское государство находится исключительно на службе у экономики, иначе говоря, оно — верный слуга капитала и не озабочено никакими другими социальными интересами.
Это потому, что историческое формирование американского общества приостановило созревание политического классового сознания среди трудящихся масс.
В противовес этому европейское государство было (и может снова стать) необходимой посреднической структурой, содействовавшей выработке исторических компромиссов между противоборствующими общественными интересами, которые придавали смысл и подлинный размах демократическим практикам. Если путем классовой и политической борьбы, которые не зависят исключительно от логики накопления капитала, не принуждать государство к выполнению этой функции, то демократия превращается в посмешище, как это случилось в Соединенных Штатах.
Именно в этом контексте необходимо рассматривать в действии эту любопытную демократию, предположительно самую старую и наиболее развитую.
Соединенные Штаты изобрели президентскую систему. Возможно, в то время идея монарха, пусть и избираемого, казалась необходимой. Однако французская революция между 1793 и 1798 годами прекрасно обходилась без него. Президентская система всегда была трагедией для укоренения демократии, и сегодня это еще более верно, чем в прошлом.
Президентская система имеет тенденцию вытеснять политические дебаты, ослаблять их, подменяя выбор между идеями или программами выбором между личностями, даже если они предположительно воплощают в себе эти идеи или программы. Более того, неизбежное фатальное сокращение выбора до двух кандидатов ведет к поиску каждым из них наибольшего консенсуса (к сражению за не определившийся со своим выбором наименее политизированный центр) в ущерб радикализации. Это дает преимущество консерватизму.
Президентская система, консервативная по самой своей сути, без труда экспортировалась США во все страны Латинской Америки главным образом потому, что политические революции, происходившие там в начале XIX века, были ограниченными и носили тот же характер, что и в Соединенных Штатах. Президентская система им идеально подходила. В дальнейшем по аналогичным причинам — ввиду ограниченного характера национально-освободительных движений недавнего прошлого — она завоевала Африку и значительную часть Азии.
Европа также находится в процессе завоевания президентской системой, однако здесь среди демократов она сопровождается неприятными воспоминаниями, ассоциируясь с демагогическим популизмом бонапартизма. Увы, начало этому движению дала Франция, создав Пятую республику, которая была не шагом вперед в развитии демократии, а убежищем, в котором французское общество, кажется, прочно обосновалось. Аргументировалось это нестабильностью правительства при парламентарном строе, но подобные аргументы — чистый оппортунизм.
Президентская система также способствует кристаллизации групп, объединенных общими интересами — в идеале это две группы, поддерживающие главных претендентов на пост президента, — в ущерб формированию настоящих политических партий (включая социалистические партии), потенциальных носителей истинно альтернативных социальных проектов.
Здесь опять же показателен пример Соединенных Штатов. Реальной разницы между Демократической и Республиканской партиями не существует. Джулиус Ньерере не без иронии заметил, что это вопрос о «двух единственных партиях» — хорошее определение демократии низкой интенсивности. В конце концов, так понимают ситуацию массы трудящихся в Соединенных Штатах, которые зачастую не голосуют потому, что чувствуют — и справедливо, — что это не имеет смысла.
Отнюдь не являясь инструментом потенциальной социальной радикализации, существующие формы американской демократии, как в прошлом, так и в настоящем, представляют собой идеальную среду для консерватизма. В этих условиях другие измерения американской демократии, которые часто получают позитивную оценку, превращаются в свои противоположности. «Децентрализация», например, ассоциируемая с большими полномочиями, которые даны местным избираемым властям, дает преимущество местной знати и духу «коммунитарности». Во Франции региональные власти также всегда или почти всегда оказываются на правом фланге центральной власти, и это не случайно.