Сплотившиеся под национальным флагом США политические классы готовы, если понадобится, «пожертвовать европейским проектом» — или по крайней мере развеять все иллюзии по этому вопросу, удерживая его в рамках тех ограничений, которые были наложены на него изначально, ведь он задумывался как европейское крыло атлантического проекта. Но Буш, как и Гитлер, рассматривает своих союзников не иначе как силы второстепенные, примкнувшие к нему без дополнительных условий. Вот почему важные сегменты политического класса, включая правых, хотя они в принципе и защищают интересы господствующего капитала, не хотят присоединяться к Соединенным Штатам, как прежде — к Гитлеру. Если в Европе возможен Черчилль, то им должен стать Ширак. Станет ли он им?
К этой стратегии может успешно приспособиться «правый анти-европеизм», которому импонирует националистическая демагогия, например, по вопросу об иммиграции (естественно, с Юга), ей тоже может подойти либерализм, но не специфически «европейский», а глобализированный. Прототипами этого сорта союзников Вашингтона являются Аснар и Берлускони, а также раболепствующие политические классы Восточной Европы.
Следовательно, я считаю, что второй вариант реализовать трудно. Он, однако, затрагивает основные европейские страны — Францию и Германию. Выражает ли эта позиция амбиции капитала, который достаточно крепок, чтобы суметь освободиться от патронажа Соединенных Штатов? На этот вопрос у меня нет ответа. Это возможно, но интуиция подсказывает мне, что маловероятно.
Тем не менее именно этот выбор стоит перед союзниками по противостоянию с североамериканским противником — главным врагом человечества. Я говорю именно о союзниках, поскольку уверен в том, что они придут к необходимости порвать со своей зависимостью от одностороннего проекта капитала (либерализма) и искать союзников на левом фланге (только они могут придать силу их проекту независимости от Вашингтона). Альянс между второй, третьей и четвертой группами вполне возможен, точно так же, как это было в большой антинацистской коалиции.
Если такой альянс и сформируется, то должен ли он и способен ли действовать исключительно внутри европейской системы координат, от приоритета которой сторонники интеграции Европы не могут отказаться? Я так не думаю, потому что эта система координат — в том виде, в котором она существовала и продолжает существовать, — систематически отдает предпочтение только выбору первой группы — проамериканской. Станет ли необходимым тогда развалить Европу и окончательно отречься от европейского проекта?
Я не думаю, что это необходимо или даже желательно. Возможна другая стратегия — на какое-то время оставить «склеротичный» европейский проект на его нынешнем этапе развития, но параллельно с ним развивать другие альянсы.
Здесь я бы отдал приоритет построению политического и стратегического альянса между Парижем, Берлином и Москвой, включив в него, если это возможно, Пекин и Дели. Я специально подчеркиваю приоритет политического альянса, поскольку он послужит восстановлению должных функций и статуса международного плюрализма и ООН, а стратегический альянс позволит сформировать вооруженные силы, способные дать ответ вызову Америки. Эти три или четыре державы обладают всеми необходимыми технологическими и финансовыми средствами, подкрепленными их традиционными военными потенциалами, для создания таких сил, перед которыми США буду выглядеть гораздо слабее. Брошенный США вызов и их преступные амбиции вынуждают к таким ответным действиям. Эти амбиции отличаются своей чрезмерностью, и их необходимо подвергнуть испытанию. Создание антигегемонистского фронта является сегодня первостепенным приоритетом, сравнимым с формированием антинацистской коалиции.
Эта стратегия примирила бы «про-европейцев» второй, третьей и четвертой групп с «не-европейцами» левого фланга. Она создала бы благоприятные условия для продолжения европейского проекта, возможно, даже интегрировав в него Великобританию, освободившуюся от своего подчинения Соединенным Штатам, и Восточную Европу, отбросившую свою культуру раболепства. Но мы должны быть терпеливы, так как это долгий процесс.
Однако прежде чем эта стратегия сможет начать реализовываться, придется преодолеть несколько серьезных препятствий.
Первое препятствие — либеральный вирус, от которого должны освободиться группы, представленные правительствами Франции, Германии и России. У них есть возможность наполнить свои национальные политэкономии приемлемым социальным содержанием. Франция и Германия могут принудить Европейский союз его принять: это позволяют существующие соглашения. Кроме того, твердая решимость этих двух стран добиться успеха могла бы изменить соотношение сил в их пользу во многих других странах.