— Я никогда в жизни так не радовалась, что нахожусь в комнате с надежной дверью, как сегодня вечером.
Наташа смотрела на Генку испуганными глазами, и он видел, чего ей стоит не заплакать.
— Наташ, давай я тебя домой отвезу.
— Нет. — Она кивнула на Олега. — Уже тридцать девять и семь, дышит он очень нехорошо, пока поставлю капельницу, но в любом случае на ночь я его одного не оставлю, сегодняшняя ночь может его убить. Я о таких случаях только в учебниках читала, и мне кажется, что клиническая картина заболевания отличается от той, что я видела. Тяжелейшее течение болезни, нужен постоянный врачебный уход. Сейчас Саня приедет, осмотрит его, будем думать, как нам дальше поступить, но я склоняюсь к тому, что нужно везти Олега в стационар, как бы не пришлось его к аппарату подключать.
Генка кивнул, соглашаясь — конечно, Наташа права, но оставаться здесь на ночь после того, что произошло за дверью… Собственно, что именно там произошло, Генка не знал. Как только полицейские разогнали массовые беспорядки в коридоре, он вошел и открыл дверь. Позвав Наташу из прихожей, просто чтоб дать знать, что это он, а не кто-то чужой, он запер за собой дверь и взглянул на свои ботинки — в коридоре он мог запросто испачкать их в крови. И теперь они вдвоем с Наташей старались не прислушиваться к тому, что там происходит, но звуки все равно доносились: спокойные голоса полицейских, истеричные крики женщин, мат, и где-то заходится в крике младенец. Генка поежился — он никогда не видел подобного вблизи и считал, что вполне обошелся бы без этого знания.
— Какая-то женщина стучала, требовала открыть, — Наташа поила Генку чаем и шепотом пересказывала свои страхи. — Олег спал, но от этого проснулся… Потом снова крики, что-то билось в дверь, ужасно кричали, но Олег категорически запретил открывать…
— И правильно. Иначе вся эта свора дралась бы и здесь, и кто знает, чем бы это для тебя закончилось. Да и для него тоже.
— Но, может, эту женщину убили, потому что мы не впустили ее? — Наташа прижала ладошки к щекам. — Гена, ее убили?
— Там все убили всех, так говорит полиция. А я не присматривался, но крови много. — Генка просто повторил слова Реутова. — Но если бы эту тетку не убили сегодня — ее убили бы завтра. Наташа, эти люди сами выбрали себе такую жизнь. Им никто водку силком в пасти не заливает, понимаешь? Им нравится так жить. Вот дай ты им работу, пересели отсюда в хорошее место, но при этом поставь условие не пить и не вести себя как скоты — и они откажутся. Так что не надо переживать за них.
— А дети?..
— А детьми займется социальная служба. — Генка терпеть не мог ссылок на детей. — Это известная манипуляция, Наташа, если аргументов не остается, сразу на первый план выходят женщины, дети, старики. То есть три категории граждан, из-за которых, по мнению ссылающегося, можно простить другим нечто дурное, чтобы меньше пострадали женщины, дети, старики. Теоретически — меньше, на практике это не работает. Вот в твоем случае — «а дети?». Докладываю: дети эти вырастут точно такими же, как их родители. И тут, конечно, большая вина самих родителей, но дело в том, что дети эти — ну, кроме самых маленьких, — отлично понимают, что мамы и папы поступают дурно, ведя такую жизнь. И тем не менее жить по-другому эти дети не станут — просто не захотят. Так что давай без манипуляций. Во все времена, в любом обществе есть определенная прослойка маргиналов, и она практически никогда не уменьшается даже в самых благополучных обществах. Как ты думаешь, почему? Правильно, подрастают дети и тоже становятся маргиналами, рожают новых детей, и этот круговорот маргинальных элементов будет всегда. Нельзя спасти всех, особенно тех, кто не хочет спасения, а просто хочет выпить.
— Гена!
— Ну что — Гена? — Генка завелся, потому что эта тема была ему очень неприятна. — Все взрослые люди, все в курсе, что воровать, пить и вести асоциальный образ жизни — плохо. Но часть общества сознательно кладет болт на это сакральное знание и все равно ведет указанный образ жизни, при этом воруя и активно употребляя огненную воду. И попутно с радостью плодится, потому что секс — одно из немногих доступных им развлечений, о контрацепции никто не думает, естественно, особенно по пьяни, а эти люди всегда пьяны, так что именно за счет по пьянке сделанных детей поддерживается поголовье особей, составляющих постоянную прослойку граждан, ведущих асоциальный образ жизни. И ничего нельзя поделать, а вот Олегу надо съезжать с этих фавел. Как ты думаешь, если он поселится со мной на вашей даче, это не будет слишком большой наглостью с нашей стороны?
— Боже мой, конечно, нет! — Наташа вскинулась. — Я думаю, это с самого начала нужно было сделать. Я скажу маме, и можно завтра…