Голос диктора, вещавшего об людях, сорвавшихся с насиженных мест, сопровождал видеоряд, включающий в себя как данные с камер дорожного наблюдения, так и съемки с вертолета, кружащего над основными магистралями. Из мелькающих кадров я вычленил столбы черного дыма, машины жгли не только в нашем районе, но и по всему городу. Всполохов полицейских сирен, кстати, было не видно, никто не пытался регулировать движение на запруженных машинами перекрестках, решать вспыхивающие конфликты между нервными водителями, а так же растаскивать врезавшиеся друг в друга и мешающие проехать остальным, автомобили.
Взяв телефон, я позвонил матери и услышал её сонный голос. Ни она, ни Осич никуда не собирались ехать, как и вообще оказались не в курсе того, что происходит в столице. Посоветовав им никуда не выходить из дома, по крайней мере, пока на улицах не станет поспокойнее, я почувствовал небольшое облегчение. Ма, как и её новый муж, вроде бы были взрослыми людьми, но в какой-то момент времени я начал испытывать заботу о близких мне людях. Подумав, почему так произошло и куда подевалась моя извечная язвительность, переходящая порой в равнодушие, я пришел к выводу, что это стало следствием появившихся возможностей влиять на окружающий меня социум и мир в частности.
— Смотри что в городе творится, — кивнул я на телевизор вошедшей в комнату Баваль.
— Как я и говорила, — мазнув взглядом по экрану, она присела на диван и протянула мне кружку со свеже заваренным кофе.
— Но ведь должна же быть причина, — возвращаясь к просмотру транслируемой в реальном времени картинки, произнес я.
— Так Леша же вчера рассказывал, — изогнула в недопонимании девушка бровь, после чего вздохнула, как если бы была разочарована моими умственными способностями: — бункер миллиардера пытались атаковать танковой дивизией, защитники имели только холодное оружие, ножами и мечами они и вскрыли бронированную технику, словно консервы, перебив заодно и всю пехоту.
— Про пехоту не помню, — признался я, припомнив, что не особо слушал вчера долговязого, так как решил, что данная информация имеет слишком много недостоверных данных.
— Этот случай уже на весь мир распостили, — подув на свою чашку с кофе, напиток был еще слишком горячим, Баваль отставила её в сторону: — думаю это этот миллиардер постарался, так-то бы ни одно правительство в здравом уме такую инфу в народ не выпустило.
— Получается это все из-за него? — поняв, кого теперь можно обвинить во всем происходящем, возмутился я.
— Нет, не из-за него, если бы не он, так кто-нибудь другой, — равнодушно произнесла девушка: — бензин горит не потому-что к нему поднесли спичку, а потому что такова природа этой жидкости, людей не переделать, рано или поздно, это бы произошло.
Замолчав, Баваль больше нечего не хотела говорить, да и я не чувствовал потребности что-либо еще спрашивать. Все оказалось предельно ясно и понятно, одновременно с этим и не ясно и не понятно. Что делать дальше, как жить, что предпринять, надо ли куда-то идти. Продолжив сидеть и смотреть телевизор, взирая на то, как Мир начинает скатываться в хаос и анархию, в голову не приходило ни одной здравой мысли.
Раздавшийся звонок во входную дверь, вывел меня из этого состояния за доли секунды. Встав с дивана, я в несколько шагов оказался в коридоре и замер. Кто-то стоял за дверью, на лестничной площадке, только вот сколько бы я не напрягал свои органы чувств, большего выяснить не мог. Переглянувшись с девушкой, я начал отпирать замок, при этом Баваль, поняв меня без слов, ушла в сгустившуюся в углу прихожей Тень.
— Чугуев Игорь Игнатьевич? — произнес невысокий, но довольно широкоплечий мужчина, одетый почему-то в военную форму без знаков отличия.
— Да, — кивнул я, не видя причин отрицать очевидное.
— Вы призываетесь в Армию, в этом году ранний набор, да и сборы быстрые, на призывной пункт ходить не нужно, сразу из дома забираем, — толи шутя, толи нет, произнес этот военный.
— Это вряд ли, — улыбнулся я, после чего надавил на стоящего передо мной человека гравитацией изо всей имеющейся Силы.
— Неплохо, но недостаточно, — не только устояв на ногах, но и шагнув вперед, он зашел в квартиру, игнорируя давление гравитации, после чего его тело заволокла черная Аура, а глаза засветились белым светом, которыми он и оглядел прихожую: — о, Екатерина Юрьевна Гвоздь, нареченная Баваль, рад что не придется еще и вас искать по сему городу.