— И куда пойдешь теперь работать? — узнав новости о том, что меня увольняют, спросила расстроившаяся мама, присев ко мне за кухонный стол.
— До весны время есть, — уклончиво ответил я, ещё даже и не думая об этом вопросе.
— В военкомат надо заранее предоставлять бумаги, — переживая из-за того, что у нас может не получиться выкупить липовый трудовой договор с местным ТСЖ, и благодаря ему перейти на альтернативную службу, вздохнула она, — домоуправ недавно спрашивал, когда деньги будут, я подтвердила, что в январе, а ведь ещё каждый месяц придется ему потом «подарки» заносить.
— Если бы я работал официантом на полную ставку, то нам бы хватило, — сказал я, не признавая в слух, что у меня ничего не получалось, но мама меня поняла, и я тяжело вздохнул в ответ.
Идея дать взятку домоуправу, чтобы тот оформил моё трудоустройство в ТСЖ, принадлежала маминой подруге. Из перечня профессий, входящих в список об альтернативной службе, имеющийся там сантехник-сварщик, требовал у соискателя наличие профобразования. У меня, конечно же, подобного образования не было, но жадный до денег домоуправ оказался согласен зачислить меня в штат за взятку в тридцать тысяч и не увольнять, пока будут осуществляться ежемесячные взносы ещё по пять тысяч рублей. То, что мою зарплату, домоуправ так же будет забирать себе, меня не сильно волновало. Как не волновало и то, что кому-то еще, взятому на должность сантехника-сварщика, придётся выполнять двойную норму работ. Беспокоило меня лишь отсутствие денег, наличие которых могло бы решить все имеющиеся проблемы.
Кое как доев, я ушёл в свою комнату и улегся на кровать. Зарядное устройство для телефона вместе с болтающимся проводом уже было воткнуто в розетку. Обычно я серфил интернет со смартфона во время зарядки — так wi-fi антенна работала лучше, и сигнал проходил более уверенно. Роутер от internet провайдера стоял в комнате матери, и две бетонные стены кухни, разделявшей помещения, довольно сильно экранировали сигнал.
Подсоединив питание, я разблокировал экран и уставился на нечеткую картинку мобилы. Вновь появившийся к вечеру в глазах гной мешал читать, и я их протёр, воспользовавшись кончиком наволочки. На белой ткани следы размазавшегося гноя имели бурые полосы. Судя по всему, это была кровь, а значит вероятность того, что все-таки пошла tau-мутация вируса, стала почти стопроцентной. Вновь глянув на экран телефона, я так, и не смог разобрать то, что там отображалось. Всё больше и больше слезящиеся глаза недвусмысленно намекали на то, что посидеть в интернете сегодня не получится.
Как и с поражёнными вирусом легкими, больные, с начавшейся tau-мутацией, попадали в больницы, но только при осложнениях. Вызванные самым тяжелым, квартальным штаммом, заканчивавшегося в большинстве случаев полной и неизлечимой слепотой, такие случаи хоть и были редки, но все же имели место. Остальные же варианты штаммов tau-мутации вызывали временную слепоту, длящуюся от семи дней до одного месяца. В теории, это не несло угрозы здоровью, но лишало человека привычного мировосприятия. Судя по комментариям в сети, нахождение в собственной квартире, становилось для многих куда непереносимее, чем в больнице, где за больными присматривал мед персонал.
«Интересно, а как будет у меня?» — и желая и не желая попадать снова в больницу, подумал я.
Отложив смартфон в сторону, я откинулся на подушку и задумался о том, что надо бы накачать побольше аудиокниг, а также новой музыки. Мать работала сутки через двое, так что какое-то время я буду полностью предоставлен сам себе и нужно было быть готовым обходиться без посторонней помощи. Однако, держать единственного близкого мне человека в неведении о том, что я скоро временно ослепну, было неправильно.
— Ма! — окликнул я маму, чем-то занимавшуюся на кухне.
— Что случилось? — видимо уловив в моём голосе волнение, она поспешно зашла в мою комнату.
— Глаза слезятся, гной с кровью, видимо tau-мутация началась, — произнес я как можно более безразличным тоном.
Выслушать причитания, перечислить симптомы еще раз, даже померить температуру и зачем-то давление, пришлось со стоическим терпением. Пережившая всего полгода назад моё заражение вирусом, от последствий тяжелейшего штамма которого пришлось лечиться три месяца, ма ещё не отошла от былых волнений и легко впала в очередную панику. Лишь спустя полчаса мне удалось её успокоилась, после чего я смог сходить и в ванну, и в туалет. Возвращаясь в комнату, я оказался вынужден ориентироваться по силуэтам дверных проёмов и мебели, с каждой минутой зрение становилось всё хуже и хуже.