Ступени эскалатора бежали вверх. Михаил Евгеньевич Степанов переминался с ноги на ногу, словно приближая окончание подъёма и достижение финиша. Левой рукой он теребил пуговицу на своём пальто, а правой крепко сжимал ручку портфеля. Вестибюль станции метро «Удельная» встретил его серостью и отсутствием людей. Михаил сперва решил, что уже никого нет, и он полностью опоздал, но взглянув на большие настенные часы понял, что у него в запасе ещё есть полчаса.
– Кхе, кхе, – в пяти метрах от него покашлял патрульный.
Михаил Евгеньевич отшатнулся от него в сторону, словно от прокажённого. Патрульный проводил его понимающим взглядом и поправил сползшую вниз медицинскую маску.
До своего дома, на Скобелевском проспекте, Степанов практически добежал. Трясущимися руками он набрал код доступа в подъезд, и дёрнул ручку на себя. Ворвавшись в подъезд, он крупными шагами перескакивал со ступени на ступень, преодолевая этаж за этажом. Его квартира располагалась на последнем, пятом этаже. Механическим, отработанным движением он вставил ключ в замочную скважину двери своей квартиры, повернул два раза и толкнув дверь заскочил внутрь. Быстро закрыл и заперев на засов, он прислонился спиной к двери. Михаил Евгеньевич стянул шапку с головы, по его лбу бежали капли холодного пота, а редкие длинные волосы увлажнились и слиплись.
– Папа, что-то ты сегодня опаздываешь, – донёсся голос с кухни.
Степанов снял пальто, скинул туфли и уселся на табурет, стоявший в прихожей, отдышаться.
– Да уж, ещё чуть-чуть и могло бы всё закончиться печально. – согласился отец.
Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышел Иван.
– Папа, с тобой всё в порядке? Может тебе выпить таблетки от давления? – немного обеспокоенно спросил сын.
– Да нет, – Степанов отмахнулся, – ерунда. Сейчас отдышусь и всё пройдёт.
– Я отварил картофель и нарезал овощной салат. Иди скорее есть, скоро отбой. Видимо ты даже помыться не успеешь, – спокойным тоном констатировал сын.
Степанов повесил пальто, поставил туфли на полку, и умывшись сел к столу. Аромат отварной картошки, с таящим в ней масле, разносился по кухне. Сглотнув слюну, отец положил на тарелку свою порцию и приступил к трапезе.
Без трёх минут десять, они легли по своим кроватям и пожелав друг другу спокойной ночи, выключили свет.
В 22.00 громкоговорители, висевшие на улице, ожили.
«Внимание, внимание. В целях предотвращения распространения инфекции, а также в целях самосохранения, просим вас не передвигаться по квартирам, не шуметь. Тот, кто нарушит установленные правила карантина, будет изолирован от общества. Спасибо за понимание»
Ваня уткнулся в стенку и замер. Было слышно, как снаружи, к дому, подлетает дрон – наблюдатель. Вот он завис возле окна, сканируя датчиками тепловой фон человеческих тел, белый луч пробежал по комнате, исследуя предметы в комнате, с целью выявления новшеств или обнаружения недостающего. Убедившись, что всё в норме он облетел дом с запада и приступил к сканированию соседней квартиры. Ванька выдохнул. Хоть он и знал, что ничего у них нет противозаконного, и что ничего не исчезало и давно не появлялось, но волновался, как в первый раз. Всё это было дико, ты себя чувствуешь, словно в тюрьме, и к этому невозможно было привыкнуть. Глубоко вдохнув, он зажмурил глаза и приказал себе уснуть.
Ваня проснулся от цокающего звука, доносившегося из-за входной двери. Звук был глухой, но с каждой секундой нарастал, приближаясь к квартире Степановых. Раньше такого не было, чтобы кто-то из «иных» забирался в парадные. Может дверь осталась открытой? Может это отец не закрыл её? Его рассуждения прервал цокающий звук, достигший их площадки. Этаж последний, дальше дороги нет. Звук прекратился, словно Иной замер, думая, куда дальше идти. Ваня приподнял голову и посмотрел в сторону кровати отца. Михаил сидел на кровати и мёртвым взглядом смотрел в сторону сына.
– Пап, ты чего? – шёпотом спросил сын.
– Тс-с-с-с, – отец прислонил указательный палец к губам, но было поздно.
Цокот приблизился к их двери и начал усиленно скрести по двери. Раз за разом иной проводил чем-то острым по двери, медленно, скребя по деревянному покрытию входной, единственной двери. Звук этот был столь страшен, сколь и непонятен, что его издавало. Каждый иной был разный. По телевизору показывали кадры, как Росгвардия, успешно уничтожала их логова. Иные имели вид нечеловеческий, трудно сказать, на кого они были похожи, но по информации, это были мутанты, подвергшиеся атакам вируса. В последнее время они стали активно проникать в города, не боясь погибнуть. Словно смертники они шли на верную смерть. Каждый день, проходили сообщения, по России 1, о награждённых солдатах Росгвардии, кого-то при жизни, кого-то посмертно.