Это, впрочем, не означало, что мужчинам возбраняется внести свою лепту.
Ричард отыскал «субару» Лена, оставил коробки с патронами на водительском сиденье и вернулся в дом через редко используемую парадную дверь, которая вела в редко используемую гостиную, сейчас наполненную народом. Впрочем, больше половины стрелков разъехались по мотелям отдыхать и мыться, так что пройти было можно. Кто-то из молодых родственников предложил забрать и повесить его парку. Ричард вежливо отказался, потом охлопал нагрудный карман, убеждаясь, что конверты на месте и молния застегнута.
Пять племянников (словом «племянник» обозначались все родственники младше сорока) развалились на диванах и креслах и тыкали в ноутбуки, перекачивая друг другу фотки. На экранах мелькали яркие картинки, создавая забавный и грустный контраст десятку семейных снимков, отпечатанных по средневековой технологии, тщательно обрамленных и развешанных по стенам комнаты.
Ухо Ричарда уловило имя Джейк. Он повернулся и увидел, что кузина постарше разглядывает годичной давности снимок Джейка с семейством. Фотография выглядела обманчиво нормальной, как будто Джейк, пославший лесом все законы современной американской жизни, в одном остался как все: не сняться с Элизабет и тремя мальчиками он попросту не мог. Запечатлел всех пятерых, наверное, какой-нибудь член их сектантской общины, фотограф-любитель, а рамку из бересты смастерили мальчики своими руками. С виду семейство ничем не отличалось от обычных людей; истинного Джейка выдавали только мелочи вроде бороды, как у пехотинца армии конфедератов.
Женщина спросила, почему Джейк с семьей никогда не приезжает на общий сбор.
Ричард знал: когда речь заходит о Джейке, надо быстро перехватить инициативу и представить младшего братишку вменяемым человеком, пока кто-нибудь не выставил его психом и не возникла неловкость.
– После одиннадцатого сентября Джейк не летает самолетами, потому что в аэропорту надо предъявлять документы, – объяснил Ричард. – Он считает это неконституционным.
– На машине-то он хоть иногда приезжает? – осторожно полюбопытствовал кто-то из свояков. В голосе слышалась тень иронии.
– Водительских прав он тоже не признает.
– Но машину-то он должен водить? – спросила женщина, которая начала разговор. – Мне кто-то сказал, что он плотник.
– В той части Айдахо, куда перебрался Джейк, можно ездить без прав, – сказал Ричард. – У него взаимопонимание с местным шерифом, которое не распространяется на другие части штата.
Он даже не стал рассказывать, что номера на свою машину Джейк тоже отказывается ставить.
Ричард совершил быстрый налет на окраины кухни, схватил пару печенюшек и сбежал, оставив женщинам тему для обсуждения. Затем направился туда, где в его детстве было заднее крыльцо. Не так давно там оборудовали круглосуточный медицинский стационар марки «холостяцкая берлога» для их отца.
Отец – по документам Николас Фортраст, девяноста девяти лет от роду, известный сборищу как «дед», – покоился на полулежачем кресле в комнате, где каждому с порога бросалась в глаза огромная медвежья шкура. Ричард почти чувствовал, как из нее сочатся вышеупомянутые гормоны. Когда в 2002-м перестроили крыльцо, Элис первым делом отнесла туда шкуру. В качестве символа наследственной доблести Фортрастов медвежий ковер дополнял отцовскую медаль Почета на стене позади кресла (в рамке под стеклом, как пристало высшей воинской награде страны). В углу внушительных размеров кислородный баллон соперничал за электророзетки и место на полу с аппаратом для гемодиализа. Очень старый ламповый телевизор в тумбе орехового дерева служил постаментом пятидесятичетырехдюймовой плазменной панели, где сейчас показывали профессиональный футбольный матч с выключенным звуком. На месте второго пилота по правую руку от отца в чуть менее троноподобном кресле возлежал Джон – и.о. семейного патриарха, на шесть лет старше Ричарда. Несколько племянников, устроившись по-турецки на ковре, увлеченно следили за игрой. Какая-то из сестер Карденас (видимо, все-таки Рози) суетилась рядом с креслами: записывала на планшетах непонятые числа, складывала белье – иными словами, готовилась препоручить отца Джону, чтобы отметить День благодарения в собственной семье.