Однако я понял, чего добивается Астрид. Она дает Брайерли возможность сделать правильный шаг, и мы многое узнаем из того, как он себя поведет.
— Ждите, — ответил он и переключил канал.
Почти сейчас же двое из его агентов начали огибать А зал по периметру, направляясь к О’Брайану.
Чутье подсказывало мне, что паутина натянулась. Я велел Астрид зайти ирландцу в тыл.
На возвышении первая леди толкала скучнейшую речь, представлявшую собой выдержки из истории Колокола Свободы, с момента зарождения этой идеи и, минута за минутой, до сегодняшнего дня.
— В тысяча семьсот пятьдесят втором году, — выводила она. — Ассамблея Пенсильвании заказала двухтонный колокол для колокольни нового Государственного дома, который мы сейчас называем Залом независимости.
Один из сотрудников, посланных Брайерли, приблизился к О’Брайану и зашептал ему что-то на ухо. Должно быть, передал приказ передислоцироваться, потому что тот просто кивнул в ответ и начал пробираться к выходу. Он с трудом протискивался сквозь ряды репортеров, оба агента следовали за ним.
— Он не стал скандалить, — сказала Астрид. — Может, ты ошибся.
— Если так, я потом извинюсь, — отвечал я, продолжая следить за О’Брайаном.
— Заказ на отливку колокола был направлен в Англию, — повествовала первая леди, — и известный кузнец Томас Леджер согласился изготовить первый Колокол Свободы и написать на нем исторические слова: «И объявите свободу на земле всем жителям ее». К несчастью, тот первый колокол треснул вскоре после отливки и был заменен…
Что-то из сказанного ею встревожило меня, в мозгу вертелось: «…известный кузнец Томас Леджер…»
— …И вот сегодня мы открываем новый колокол, спроектированный и отлитый Андреа Леджер, которая сегодня присутствует здесь. — Супруга президента указала на маленькую неулыбчивую женщину в желтом брючном костюме. — Мисс Леджер — последний потомок первого создателя колокола, она проживает в Северной Каролине и приехала для участия в церемонии посвящения…
Голова у меня гудела. Ральф, наверное, тоже догадался, он смотрел на меня широко раскрытыми глазами. И произносил одними губами: «Леджер— колокольный мастер».
Томас Леджер. Кузнец, который отлил первый Колокол Свободы.
Его потомок Андреа Леджер, автор нового колокола.
Леджер…
Господи! Алдин не успел объяснить…
Тут Андреа Леджер быстро перевела взгляд с подиума на дверной проем, в котором замер агент О’Брайан, держась за стеклянную дверь. Он обернулся и смотрел прямо на нее. Агенты, стоявшие рядом с ним, подталкивали его потихоньку, не желая поднимать шум.
Я вцепился в руку Астрид с такой силой, что она вздрогнула от боли и едва не уронила телефон.
— Астрид! О Тор… Леджер — это Андреа Леджер, колокольных дел мастер! Она сделала Колокол Освобождения!
В это время помощники первой леди потянули за веревки, которые удерживали драпировки над Колоколом Освобождения, и красно-бело-синее полотнище упало на пол. Падающий флаг показался мне ужасным предзнаменованием. Я увидел, как на противоположной стороне зала агент особого назначения О’Брайан стряхнул с себя сотрудников службы безопасности, его улыбка сделалась еще шире, и он достал из кармана маленькую вещицу.
Это был детонатор.
========== Часть 103. ==========
Мира. Бункер
Она стояла на металлических мостках, которые протянулись по периметру главной лаборатории в двадцати футах от пола, наблюдая, как весь ее персонал выстроился рядами в терпеливом ожидании. Рукава у работников были закатаны, медсестры ходили между ними, делая инъекции. Все казались такими гордыми. Они знали, что участвуют в невероятно важной миссии, которая поможет победить в войне с неверными.
Мира улыбнулась им сверху.
Одна из медсестер быстро подняла на нее глаза, и они обменялись краткими улыбками. Никто не замечал, что жидкость в бутыли с вакциной несколько отличалась по цвету и казалась чуть зеленее, тогда как в других емкостях она была золотистой. Девушки в белых халатах двигались быстро, после каждого укола протирали иглу смоченной в спирте ваткой, снова наполняли полупрозрачные шприцы, подходили к следующему человеку.
Мира посмотрела на собственную руку и рассеянно потерла красную точку на коже. Черные линии расходились от нее лучами. Вдруг все тело покрылось обильным потом, платье промокло на спине, стало невыносимо жарко и душно. Мира схватилась за перила, чтобы не упасть, комната завертелась перед глазами.
— Где же ты, Виго? — прошептала она.
Часы на стене отсчитывали секунды.
========== Глава 104. ==========
Центр Колокола Свободы.
Суббота, 4 июля, полдень
Все застыли на местах. Раскаленная добела доля секунды тянулась невыносимо долго. Первая леди начала было аплодировать открытию Колокола Освобождения.
Андреа Леджер сунула руку в карман. Астрид откинула полу пиджака, чтобы достать оружие, и уронила телефон. Агент О’Брайан протянул вперед руку с детонатором.
У меня в руке оказался пистолет.
Я услышал свой крик, словно издалека.
Все глаза в зале были прикованы ко мне. Агенты схватились за свои пушки.
Я не мог стрелять в О’Брайана — между ним и мной стояла супруга президента. Андреа Леджер двинулась к ней. Что-то сверкнуло у нее в руке, и я понял, что это нож.
Не стальной — служба безопасности отняла бы его, — наверное, сделанный из полимеров. Такое лезвие может быть убийственно твердым, зато его не вычислит ни один металлоискатель.
С криком она накинулась на первую леди.
Я дважды выстрелил Андреа в грудь. Пули отбросили ее от предполагаемой жертвы, однако нож из полимера оставил длинный порез на рукаве великолепного платья.
Все завопили, поднялась паника. Я бросился вперед, хватая людей и отшвыривая с дороги, стремясь к возвышению, откуда мог взять на мушку О’Брайана. Он рвался навстречу. Оба агента, которые сопровождали его, ожили и наконец-то зашевелились, один из них пытался перехватить его, а второй отступил назад и выхватил из кобуры оружие. Затем толпа разделила нас, и я потерял их из поля зрения.
Одиночные выстрелы загрохотали на дальнем конце зала, и, оттолкнув с дороги Ральфа и секретаря, я увидел, что сотрудник Линдена Брайерли, который успел поднять оружие, падает с дыркой в голове. Стрелял не О’Брайан — кто-то пальнул слева. Я обернулся. В руках Сэма Йоргенсона мелькнул ствол, но он уже направил его в другую сторону. В следующую секунду его заслонила толпа. Это он убил агента? Вокруг свистели пули, казалось, все присутствующие участвуют в перестрелке. Было слишком суетно, чтобы разобрать, где люди Линдена, а где террористы ударной группы. Кругом царил хаос.
Я крутанулся на месте. Ага, вот О’Брайан. Но пока я высматривал его в орущей толпе, упал второй человек Брайерли, кровь хлынула из порезанного горла. Агент секретной службы двигался к подиуму, попрежнему сжимая в могучей руке детонатор. И внезапно я понял.
Колокол!
— Запереть помещение! — проревел я, снова поднимая пистолет.
Андреа Леджер лежала неподвижно, упал один из телохранителей. Первая леди застыла на возвышении, остальные охранники рвались к ней с оружием в руках, стараясь защитить ее. Выстрелы доносились из всех углов зала. Атлетического вида парни в синих пиджаках целились в штатских, человек в ярких карнавальных шортах охранял пару конгрессменов, агент безопасности рядом с ним вырывал пластиковый пистолет из руки человека, похожего на репортера. Мне было необходимо забраться на подиум, чтобы отыскать О’Брайана, остановить его, пока он не нажал на кнопку.
Астрид проскользнула слева от меня и исчезла среди журналистов. Я увидел, как охранники стащили первую леди вниз и поспешно повлекли ее к двери с надписью, а «Служебное помещение», однако жена вице-президента из-за общего смятения все еще оставалась на подиуме, почти смятая конгрессменами, которые пробивали себе дорогу к спасению. Ее эскорт изрешетили очередями. Теперь я определил: стреляли несколько человек, но была ли это осмысленная перестрелка или же просто паническая пальба? Кто-то из агентов побежал по ступенькам к жене вице-президента, однако мигом позже пошатнулся, и на белой рубашке расцвело алое пятно. Второй сотрудник службы безопасности метнулся к ним, но получил две пули в грудь и свалился в толпу. Рука стрелявшего была голой, не прикрытой пиджачным рукавом, мелькнул только край гавайской рубашки. Турист? Репортер? Дерьмо… Сколько их еще в этой давке?