На одной стене помещения Никита узнал молодых Лермонтова и Пушкина, Петра Первого, современных писателей и артистов. На другой были закреплены пейзажи, не уступавшие по эмоциональному накалу и точности рисунка пейзажам классиков этого жанра; особенно глянулся танцору один из них: прозрачный до дна ручей, опушка леса, сосны, мостик через ручей. Этот пейзаж напоминал родину отца под Тамбовом.
А на противоположной стене… Никита подошел и, кажется, потерял дар речи. То, что было изображено на холстах, названия не имело, это можно было лишь обозначить словами: смешенье тьмы и света! буйство форм и красок! магия жизни и смерти! Картины не были абстрактными, хотя на первый взгляд ничего не изображали, но они имели смысл, а главное — создавали определенный эмоциональный фон и явно впечатляли. Одна звала к столу — Никите вдруг захотелось есть и пить… Вторая навевала сон. Третья заставила тоскливо сжаться сердце, четвертая — почувствовать радостный прилив сил. Пятая влекла к женщине, да так, что в душе зарождалось желание и неистовое волнение!
— Колдовство! — хрипло проговорил Никита, вздрогнув от прикосновения девушки к плечу — ее вопроса он снова не услышал.
— Спасибо, — серьезно ответила та, пряча лукавую усмешку в глазах; она заметила, какое действие оказала на гостя последняя картина. — К сожалению, ваше мнение отличается от мнения маститых, от которых зависит судьба молодых художников и их персональных выставок. За шесть лет работы, а я рисую с пятнадцати, мне разрешили сделать всего две выставки: в Рязанском соборе и в Благотворительном фонде, остальные, самодеятельные, в общежитиях и студиях не в счет.
Сухов покачал головой, с трудом отрываясь от созерцания картин.
— Это действительно колдовство. Как вам это удается? Я читал, что существуют какие-то методы инфравлияния на подсознание человека, используемые в рекламе на телевидении и в кино. Может быть, вы тоже шифруете в картинах нечто подобное?
— Я не знаю, как это называется, просто чувствую, что должно быть изображено на холсте для создания необходимого эффекта. Мой учитель говорил, что это прорывы космической информации. Годится такое объяснение?
Никита улыбнулся.
— Я бы назвал это проще — прорывами таланта в неизведанное, но если вас это смущает, не буду повторяться. Однако вы меня поразили, Ксения, честное слово! Можно, я еще раз приду сюда, полюбуюсь на картины, подумаю над ними?
— Почему бы и нет?
— Тогда до вечера. — Никита направился вслед за художницей, оглядываясь на галерею и чувствуя сожаление, что не насмотрелся на них вдоволь. — Кстати, Ксения, как вы познакомились с Толей?
— На улице, вечером. — Ксения оглянулась через плечо, и Никита не успел отвести взгляд от ее ног. — У гастронома на Сенной ко мне подошли ребята… м-м… очень веселые, и Толя… уговаривал их не шалить.
Никита, представив, как это делал Такэда, фыркнул.
Ксения тоже засмеялась. Заметив его жест, кивнула на руку с отметиной.
— Как ладонь, не беспокоит? Очень интересная форма у ожога, вы не находите?
Сухов взглянул на звезду, упорно сползающую к запястью, и посерьезнел: показалось, что после вопроса девушки звезда запульсировала, послав серию легких уколов, добежавших по коже руки до шеи.
— По-моему, это не ожог. Толя говорил что-то странное, но не объясняет, что имеет в виду. Потом поговорим. Итак, в семь у входа?
Художница кивнула, глядя на него исподлобья, испытующе, серьезно, без улыбки. Этот взгляд он и унес с собой, сохранив его в памяти до вечера.
Дома его ждал Такэда.
— Тебя уволили? — удивился Никита, привычно хлопая ладонью по подставленной ладони приятеля.
— Я свободный художник, хожу на работу, когда хочу. Был у Три К?
— Слушай, не зови ты ее больше так… технически, а?
— Хорошо, не буду. Так ты был?
— Только что от нее, смотрел картины.
— В студии? Или в запаснике?
— Ну, не знаю где, там их было много, десятка три.
Такэда хмыкнул.
— Надо же! Ксения не всем показывает свои работы, несмотря на приветливость и некоторую наивность. Девушка это редкостная, такую встретишь одну на миллион, учти.
— Уже учел. — Никита сходил на кухню и принес запотевшую банку с квасом. — Мы с ней идем вечером в кафе в Москворечье.