- Нет уж! - горячо отозвался Хендрик. - Надо поскорее убираться из этого дьявольского места. Убийца бродит неподалеку. Чем скорее мы исчезнем, тем лучше.
Хендрик поднял Эбенезума за плечи так же легко, как я мог бы поднять лист пергамента, и, разгребая ногами треску, пошел к выходу.
Эбенезум снова застонал и открыл глаза, пробормотав слабым шепотом:
- "Песенка счастливого дровосека".
Я кивнул:
- Это все, что я мог сделать в данных обстоятельствах.
Волшебник посмотрел вокруг:
- Вижу, ты добился успеха. Вот в такие моменты я просто благословляю свою болезнь.
Я изо всех сил старался не замечать вони, которая была отвратительна и в первый раз, когда я колдовал на воздухе, а уж в закрытом помещении просто невыносима. Единственное, что оставалось, - это просто не дышать. Я почувствовал, что если немедленно не глотну свежего воздуха, то очень скоро уподоблюсь этой рыбе.
- Смотрите! - закричал Хендрик. - Лестница!
Рыцарь направился к нише в стене, которая действительно вела на лестницу, спускавшуюся в темноту. Эбенезум настоял, чтобы ему дали идти самому. Мы поставили его посредине: огромный Хендрик шествовал впереди, следом - волшебник, шествие замыкал я. Чем ниже мы спускались, тем темнее становилось. Ступени были гладкие, отполированные множеством ног. Мне пришлось нести за Эбенезумом шлейф. Рукой он упирался в бронированную спину Хендрика. На лестничной площадке мы оказались уже в полной темноте.
Хендрик наткнулся на что-то деревянное, и оно ответило ему глубоким звуком.
- Проклятие! - сказал он.
Перед нами распахнулась дверь, и мы на секунду ослепли от яркого света факелов.
- Наконец-то! - зазвенел у меня в ушах жизнерадостный голос Химата. Вот и наши гости! Начнем веселиться!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
"Развлечения могут стать одной из серьезных проблем для волшебника. Действительно, если человек способен наколдовать себе все, чего душа пожелает, то совершенно непонятно, как ему "послать все это подальше и расслабиться".
Насчет развлечений имеются разные мнения. Один мой знакомый волшебник решил наращивать свою физическую мощь путем неустанных упражнений, но вскоре обнаружил, что благодаря обретенной непомерной силе рвет на себе одежду, когда колдует. Другой маг решил достичь согласованности между языком и зубами, чтобы имитировать голос любого насекомого. Он так в этом преуспел, что однажды летом в траве обнаружили его труп: он задохнулся из-за шести тысяч трехсот двух влюбленных кузнечиков, поспешивших на его зов. А что до того моего знакомого, который пытался наладить личные контакты между людьми и овцами... то о нем лучше умолчать".
"Наставления Эбенезума", том XLIV
Один из ассистентов Химата провел нас к столу в глубине комнаты. Помещение казалось очень большим. Вдоль трех стен по периметру комнаты через каждые двадцать шагов были расставлены факелы. Но в тот угол, куда нас отвели, свет не доходил. Комната была полна народа: отшельники и путешественники вроде нас. Мне никогда в жизни не приходилось видеть столько людей сразу в одном помещении. Оказалось, толпа людей нервирует почти так же, как и окружение призраков. У меня вдруг промелькнула тревожная мысль: неужели и в Вуште будет так? Что, если в городе тысячи запретных наслаждений я окажусь в окружении пятисот человек? Или, еще хуже: в окружении пятисот женщин, молодых и красивых, с длинными рыжими волосами, струящимися по плечам и спинам, и все как одна имеющих на меня виды?
Что ж, я бы, пожалуй, выдержал, а вот как быть с учителем?
- Ваш столик, господа. - Наш провожатый в капюшоне указал нам на три свободных стула, стоявших по одну сторону маленького столика.
Стул в торце стола был занят. Даже при почти полном отсутствии освещения, по росту и осанке не составляло труда узнать в занимавшем этот стул Дилера Смерти.
- Проклятие, - пророкотал Хендрик.
Химат уже спешил к нам.
- Наши самые почетные гости! - кричал он, радостно похлопывая себя по животу. - Итак, вы среди тех избранных, которые будут сегодня присутствовать при правдивой и исторически достоверной саге о Плауге в Меру Всесильном, исполняемой, как вдохновенное драматическое действо, с танцами и песнями. Кроме того, за ничтожно малую плату вы сможете причаститься по обычаю нашего ордена. - Другой отшельник подкатил к нам столик на колесиках, уставленный кексами, пирогами и печеньем. Химат со значением погладил себя по животу, поклонился и ретировался со словами: - Выбирайте поскорее. Скоро начнем развлекаться!
Мои глаза уже почти привыкли к здешнему освещению, которое казалось особенно тусклым по сравнению с ослепившими нас у входа факелами.
Киллер улыбнулся и заговорщически кивнул мне:
- Вот уж я развлекусь!
Это единственное, что он успел сказать, потому что совсем рядом с нашим столиком ударили цимбалы и перед нами возникли семь фигур. Зазвучала веселенькая музыка. Семеро выстроились в ряд и стали дрыгать ногами. По ногам я догадался, что это женщины. А когда они запели, последние сомнения исчезли.
Мы семеро добрых и милых отшельниц.
Мы вас поздравляем: вы зрите отшельниц счастливых, затем, что мы Плауга знаем!
Кто обрел его и постиг - тот умеренно, скромно велик!
Эбенезум подался вперед и похлопал Киллера по плечу:
- Вы не против, если мы коротко поговорим о вашем контракте?
Улыбка сразу же исчезла с лица убийцы.
- Пожалуй, не стоит. А то я что-то стал слишком чувствительный! В конце концов, я пропустил только один курс!
- Вот именно, - быстро пошел в атаку Эбенезум. - У меня есть ряд критических замечаний по вашей подготовке. Разговор мог бы пойти вам на пользу. Как я понимаю, ваше призвание - убийство как произведение искусства. Подумайте, насколько увеличивается удовольствие от убийства, если оно предварено плодотворной беседой.
Киллер задумчиво кивнул:
- Ваша правда. Неспешные беседы могли бы сгладить природную резкость моего характера. Я ведь многим в жизни пожертвовал ради своего призвания.
Эбенезум погладил бороду и улыбнулся:
- Вот именно. Я знал, что вы разумный человек. Должен скромно добавить, что я ученый, и беседа со мной могла бы обратить ваше внимание на некоторые тонкости, которые помогли бы вам в вашей работе.
Киллер пристально посмотрел на волшебника и весь подался к нему. Эбенезум рассеянно поглаживал бороду. Со стороны казалось, что он глубоко погружен в какие-то свои волшебные размышления. Я отвернулся и стал смотреть на сцену. Танцоры и певцы ушли, их сменил пожилой монах. Он читал из толстой книги:
- "И тогда люди обратились к Плаугу и умоляли его помочь им в трудную минуту. И Плауг внял им, ибо трон его не так высок и неприступен, чтобы бог не услышал голосов людей. И трон сделан из вторсырья и украшен прихотливыми стеклянными безделушками. И Плауг взглянул на толпу и сказал: "Не сегодня. Сегодня я не готов к этому"".
- Скажите, пожалуйста, - обратился Эбенезум к Дилеру Смерти, - указаны ли в вашем контракте сроки, в которые вы должны нас убить?
Киллер прищурился:
- Это секретная информация. Контракт - священный документ и... - Он помолчал немного. - Но, может, не этот контракт... Нет. Точные сроки там не обозначены.
- Прекрасно, - просиял Эбенезум. - Тогда у нас есть время для обстоятельной беседы.
Киллер расслабился:
- Что ж, возможно. У меня и вправду кое-какие пробелы в образовании. Несколько часов ученых разговоров не повредят.
- Да уж, - согласился Эбенезум, снял головной убор и положил его на стол. - Тогда - к делу! Нам обоим очень повезло, что мы встретились. Я прекрасный собеседник и умею спорить. Спросите моих соотечественников. Мы можем затронуть в нашем разговоре именно те аспекты, на которые вы в свое время не обращали внимания. Если бы у меня было дня два на подготовку, я уверен, что смог бы выработать курс обучения, восполняющий пробелы в вашем образовании. И через несколько месяцев вы стали бы вполне образованным человеком!