- Не волнуйся, с ним ничего не случится, также как и со мной. Ты же знаешь, я тебе столько раз уже об этом рассказывал.
Девушка обняла Виктора, положила голову ему на плече. Ее золотистые волосы приятно щекотали щеку Гагарина, и такие моменты хотелось растянуть на века. Ирония судьбы как раз заключалась в том, что Виктор как никто другой мог бы это сделать, но сознательно не пользовался своим положением.
- Не делай так больше, - сказала девушка.
- Ты про что?
- Про твой взгляд. Он какой-то..., - она попыталась подобрать слова, но так и не смогла этого сделать.
- В нем нет ничего особенного,- заверил Гагарин Екатерину. - Ты же обещала не капризничать по этому поводу?
- Обещала, - насупилась девушка, - но мне за тебя страшно.
- Мы уже говорили на эту тему. Помнишь, два месяца тому назад, как я вернулся?
Она бы никогда не смогла забыть тот момент, когда на пороге ее терема появился Виктор. Шок, охватившей ее, был настолько сильным, что Гагарину пришлось в последствие приводить девушку в чувство. Как выяснилось секундой позже, Кате было от чего впасть в такое состояние. Во-первых, мир начал меняться, естественно, в лучшую сторону, но неизвестность всегда пугала, хотя теперь Человечество было частью единой системы и переживать все катаклизмы Ему стало гораздо легче. Во-вторых, Виктор, оказывается, исчез на целых четыре года, и все это время о нем не было ничего известно. Узнав об этом, Гагарин ужаснулся про себя. Перед его глазами стоял пример Громова, который, странствуя по Универсуму, пропустил всю жизнь своих родителей мимо себя, а все из-за того, что время в потоках Универсума текло в каждой Метагалактике по-разному.
Слезы, переживания, неповторимая буря чувств и эмоций - все выплеснулось тогда в одно мгновение, и эти минуты прекрасно врезались в память, как Виктора, так и Кати. Порой он несколько раз за день переживал тот миг возвращения, и в то же время, смертельно боялся, что когда-нибудь такое снова может произойти.
А потом были дни и ночи обожания, любви, страсти, бесконечных расспросов про их путешествия и про ситуацию в целом. Виктор как мог подробно описывал то, что пережил, спасая Универсум, пытаясь подобрать такие слова, чтобы девушке было хотя бы отдаленно понятно. Некоторые моменты он просто показывал, создавая в ее голове соответствующие образы, и ему доставляло немало удовольствия наблюдать за Екатериной в такие моменты. Девушка впадала в ступор, ее глаза, светящиеся зеленым светом, становились вдруг бездонными, черными как ночь, а потом вновь наполнялись нежным салатовым оттенком и светились еще пуще прежнего. Тогда же она в первый раз увидела странный, показавшийся ей в тот момент и вовсе страшным, взгляд Виктора, направленный куда-то в такие дали, что о них, похоже, принципиально было невозможно ничего рассказать.
Гагарину пришлось объяснять девушке, Кто и Что он теперь и Какова его роль в мире. Екатерина в первые мгновения не могла во все это поверить, потом страшно испугалась, но со временем привыкла, хотя и не до конца. Ей, как и любой девушке, нашедшей свое счастье, крайне не хотелось с ним расставаться, а что такой случай может подвернуться в любой момент, она практически не сомневалась. Ее пугал даже не сам взгляд Виктора, а скорее, то, что могло за ним последовать. Например, вызов. Вызов на "работу".
Катя улыбнулась своим мыслям, наконец, разобравшись в себе, и ее даже не испугал тот факт, что на это девушке понадобилось целых два месяца.
- Ты чего? - спросил ее Гагарин, видя, что та едва сдерживается, чтобы не рассмеяться.
Катя хотела было ответить, но в этот момент плотина была прорвана, и девушка расхохоталась. Ей понадобилось несколько минут, чтобы окончательно прийти в себя.
- Дай мне воды, а то это продлится еще как минимум минут пять.
Виктор раскрыл ладонь, на ней тут же появился стакан с хрустально прозрачной водой. Девушка ничуть этому не удивилась, напротив, ждала нечто подобного, взяла стакан с водой и залпом, в несколько глотков осушила его до самого дна. В первые дни после возвращения подобные фокусы вводили Катю в ступор, от которого она не сразу приходила в себя, но сейчас такие цирковые номера забавляли девушку.
- Так чего смешного я сказал?
Она стрельнула глазами, буквально физически обжигая взглядом Гагарина.
- Ничего ты не сказал, просто я, наконец, смогла в себе разобраться.
- И что, это настолько было весело?
- Ты не поверишь, но... Я всегда боялась, что ты однажды исчезнешь, и пройдет неизвестно сколько времени, прежде чем мы снова будем вместе. Это ты у нас бессмертный, а я...
- Это не проблема, ты же знаешь.
- Знаю, но я пока не гонюсь за вечной жизнью.
- И не надо. В ближайшие лет двести я собираюсь отсюда никуда не выходить.
- Двести? - не до конца поняла намека Виктора девушка.
- Видишь ли,- поспешил он ей объяснить свою недосказанную мысль,- с недавних пор, люди начали жить гораздо дольше, чем это было раньше, и заслуга здесь, как ты понимаешь, не в достижении земной медицины. Теперь то, что раньше было двадцатью годами, превратилось в два века... плюс минус лет десять.
Катя удивленно захлопала глазами.
- Ты мне о таком не говорил.
- Я и так тебе много чего рассказал в первые дни после моего возвращения. Не хотел травмировать твою неподготовленную психику.
Катя плавно встала с кресла, прошлась по гостиной взад вперед.
- И сколько же теперь мне...
- Оставаться такой же юной, безумно привлекательной и милой?
Девушка робко, очень трогательно улыбнулась на этот комплимент, едва заметно кивнула головой.
- Ну, скажем так, в зеркале ты заметишь перемены лет через сто пятьдесят - двести. А если тебя интересует, сколько ты будешь находиться в добром здравии, то, думаю, тысячелетие, как и большинство людей.
Екатерина чуть не села на пол от услышанного.
- То есть как? - прошептала она, не веря своим ушам.
- Вот так.
Виктор встал с кресла, подошел к девушке, обнял ее, крепко прижав к себе.
- Не переживай, милая. Представляешь, какое это счастье столько времени лицезреть целого меня?
Девушка не сразу отошла от шока, но когда ей стало лучше, Катя вдруг растерянно спросила:
- А как же...дети?
- А что дети?
- Ну... представляешь сколько внуков правнуков и так далее при жизни. И это только у одной меня, а если взять всех людей? Это же...
- Катастрофа, хочешь сказать? - опередил ее Виктор.
Катя кивнула в знак согласия.
- И об этом природа позаботилась. Людей она наделила гораздо большим сроком существования, однако, в замен этого, внесла кое-какие изменения в женскую репродуктивную физиологию.
- Это какие еще изменения? - вспыхнула Катя. - А ну, признавайся, что ты там наколдовал?
Она была совершенной даже в гневе, и Виктор часто вот так любовался ей.
- Ничего я не колдовал. Это все сопутствующие процессы изменения нашего Универсума. Детей ты можешь иметь сколько угодно, только временной промежуток между одним ребенком и вторым будет составлять лет десять пятнадцать. И, учти, что мы сами по себе не сможем допустить перенаселения планеты, поскольку иметь детей - это личное желание каждой пары, и, к тому же, ответственность. Ответственность - это этический принцип, а все они, не забывай, поправлены и переправлены теперь вдоль и поперек.
Сначала Катя немного дулась и нервничала от услышанного, но, мало-помалу, девушка вняла аргументам Виктора и пришла в себя. И все же ее что-то тревожило. Какая-то заноза сидела в ее сознании, и Виктор ясно видел ее присутствие.
Не желая читать любимую, он решил просто спросить об этом, а когда услышал ответ, улыбнулся про себя.
- Тысяча лет... это так долго. Не сойти бы с ума от скуки.
- Не беспокойся, - ответил Виктор, - я тебе не позволю этого сделать.
Она подняла на него глаза, полные надежды и счастья.
- Интересно, как ты собираешься это сделать?
- Элементарно. Когда-то, в эпоху освоения ближнего космоса и первых межзвездных перелетов, жил был один человек, астронавт. Он был романтиком в душе, и всю свою жизнь он прожил красиво, хотя и не всегда правильно. В детстве он мечтал, что когда-нибудь, однажды, он отправится в космос и будет лицезреть Землю и другие планеты из иллюминатора космического корабля. Он стал астронавтом, и его мечта осуществилась, но он воздвиг пред собой еще одну. Однажды влюбившись в космос, он оставил в своем сердце место для любви к женщине, и когда это место было занято, он сделал ей предложение, но ни как обычно, а среди звезд. Их свидетелями были далекие звезды, равнодушные с первого взгляда, но практически вечные. Поклявшись быть вместе и в горе, и в радости ни перед людьми, которые были отнюдь не совершенными, а перед теми, кто ни только не мог предать, но просто не умел этого делать, они прожили долгую и счастливую жизнь.