– Здравствуйте, господин Катаев, – ровным голосом произнес незнакомец, не сделав попытки протянуть руку для пожатия. Оно и понятно – с чего бы апэбээровскому чину ручкаться с преступником?
– Добрый вечер, – нейтрально отозвался я. – С кем я говорю?
– Одинцов Сергей Николаевич, куратор Московского сектора АПБР.
Ого! А я был прав – передо мной величина, причем весьма приличного уровня.
– Какая честь! – произнес я медленно, пряча напряжение за иронией. – И чем я только заслужил?
– Зря иронизируете, – не моргнув глазом ответил он. – И насчет «заслужили» не извольте сомневаться. Операцию в Миленках помните?
Еще бы я не помнил! Это было семь лет назад. Единственный раз, когда мне пришлось поработать в одной упряжке с официальными структурами. Проводилась масштабная спасательная операция, а основные силы АПБР были прикованы к Печорской Зоне, которую тогда пытались «закрыть», и нужны были все опытные люди… С тех пор мы с АПБР были только по разные стороны баррикад. Но меня, как видно, запомнили, к счастью.
– Разумеется.
– Не будь ее, вы бы сейчас общались с дознавателями. Впрочем, следствие было бы коротким. Вы сами понимаете, в каком плачевном положении находитесь.
Конечно, я понимал. Равно как и то, что разговоры эти – не по доброте душевной и не просто в память о моих былых заслугах, и АПБР от меня что-то нужно. Очень нужно, раз пришел сам куратор Московского сектора. Кстати, пришел без всяких средств защиты, если не считать черной бусины пси-блокиратора за мочкой правого уха. Хороший знак!
Поймав мой взгляд, куратор улыбнулся:
– Верные выводы делаете: тесты показали, что биологической угрозы от вас не исходит. Но вот с вашим сознанием все не так просто. Не скрою, у меня есть к вам дело, которое, если вы согласитесь сотрудничать, поможет существенно смягчить вашу незавидную участь. Но говорить с вами о нем я смогу, только когда будет ясно, что пси-атаки созданий Зоны не изменили ваше сознание и оно не контролируется кем-то извне.
– А когда это будет ясно?
– Завтра. Мы проведем последнюю серию тестов, а потом вас навестит еще один специалист.
– Кто, если не секрет?
– Наш штатный экстрасенс. Класса «позитив».
– Ого!
– Его уровень таков, что проведенному им психотестированию мы сможем доверять практически безоговорочно. Скрыть от него вам ничего не удастся. Он выявит даже то, о чем вы сами можете не подозревать.
– Что же, я готов. Мне скрывать нечего – все самое плохое обо мне вы уже знаете.
Одинцов слегка усмехнулся:
– Ну-ну… Впрочем, ваша готовность сотрудничать внушает оптимизм.
– А можно вопрос?
– Все вопросы после вашей встречи с «позитивом»… если мы придем к соглашению.
– Хотя бы скажите, Григорий, мой напарник, жив?
Куратор слегка поколебался, потом нехотя ответил:
– Да, жив, но пока без сознания. Это все, что я могу вам сказать, – резко предупредил Одинцов мои дальнейшие расспросы. – Надеюсь, завтра ситуация изменится. До встречи, господин Катаев!
Он ушел, и впервые за все время пребывания в карантине я был рад остаться один – мне было о чем подумать.
Глава 3
Неведомо где
Серое и мрачное небо. Опять. Впрочем, в Зоне почти всегда плохая погода – солнце появляется только по большим праздникам. Но где я? Во Владимире? Наверное. Никогда не был в этом городе. Даже на фотографиях его не видел. Как все мрачно! Будто мы в Мордоре находимся. Впрочем, в какой-то степени так оно, наверное, и есть. В Зоне людям не место. Тут правят иные силы. Чужие, враждебные, смертоносные. Мы идем по улице, узковатой, если по московским меркам, но по местным, наверное, весьма приличной. Совершенно вымершей, хотя раньше, пока сюда не пришла Зона, она, похоже, была одной из центральных транспортных артерий города. Шумной, заполненной машинами и прохожими. Теперь прохожих, кроме нас, нет. Машины стоят кое-где, конечно. По одной, по две. Слой пыли, покрывающий их со всех сторон, включая лобовые стекла, однозначно свидетельствует о том, что они оставлены своими владельцами, и это произошло явно не вчера.