Существовавший в то время подход к моральному аспекту атомной бомбардировки изложен официальным историком британских ядерных исследований; правда состоит в том, что тогда, на начальном этапе, британские ученые еще не видели в этом никакой дилеммы; большинство их, за исключением наиболее убежденных пацифистов, все свои силы отдавали войне и победе над Германией. «И самыми неутомимыми и решительными сторонниками поражения Германии были ученые, эмигрировавшие из Европы; на их долю выпало сыграть исключительно важную роль в разработке атомной бомбы». В то время почти не было сомнений в способности Германии изготовить урановую бомбу. Хотя эта страна и изгнала многих лучших своих ученых, ока располагала многими другими, которые, подобно Гейзенбергу, Виртцу, Гану, не пожелали покинуть ее.
И сколь ни были скудны сведения, и министерство экономической войны, и данные из шведских источников, и информация, полученная от некоторых людей, проживавших теперь в Америке, — все подтверждало худшие опасения. Так, министерство предполагало, что немцы все в большей степени интересуются португальскими урановыми рудами и уже вывозят в Германию уран из некоторых рудников. Более того, в министерство поступили сведения, еще более устрашающие: немцы заказали большую партию вентиляторов такого типа, который пригоден для газодиффузионного обогатительного завода.
Разумеется, большинство подобных сведений оказывались на поверку бумажными призраками, взращенными некоторыми незадачливыми работниками разведки. Но ведь имелись и другие сведения, которые невозможно было игнорировать. И чем, если не атомными разработками, можно было объяснить столь острый интерес немцев к повышению производительности норвежского завода тяжелой воды? Чтобы получить дополнительные и в то же время достоверные сведения, Интеллидженс сервис решила установить выполняемую работу, имена и место пребывания физиков-ядерщиков, оставшихся в Германии. Профессор Пайерлс и его коллеги составили для разведки список имен тех ученых, которые, по их мнению, являлись основными действующими лицами атомного проекта в Германии. Всего в этом списке было перечислено шестнадцать человек, и, конечно, в нем фигурировали имена физиков из Института кайзера Вильгельма в Далеме[18].
Установить слежку за каждым из названных физиков Интеллидженс сервис была не в состоянии, слишком мало у нее для этого было в Германии агентов, но она нашла другой достаточно эффективный метод — тщательное изучение немецкой научной периодической печати, лекционных расписаний и лишь дополняла его изучением образа жизни основных ученых. Постепенно это позволило установить достаточно полную картину деятельности немецких атомщиков.
Члены КМАУР хорошо понимали, что без прямой поддержки премьер-министра чрезвычайно сложные и в, то' же время не дающие полной гарантии на успех ядерные исследования обречены на провал. Поэтому они приложили немало старания, чтобы заручиться помощью и поддержкой профессора Линдемана, научного советника и друга Уинстона Черчилля. Именно потому Линдеману и был вручен один из экземпляров отчета КМАУР.
Ознакомившись с ним, Линдеман направил 27 августа приватное письмо Черчиллю. Письмо было написано на шести страницах и посвящалось «сверхвзрывчатке», о которой Линдеман уже не раз говорил премьер-министру. Но на сей раз советник высказывался гораздо более решительно: «У нас, в Америке, и, по всей вероятности, в Германии в данном направлении уже сделано очень многое, и это позволяет предположить, что, скажем, через два года бомбу можно будет изготовить и пустить в дело». Чтобы не докучать Черчиллю цифрами, Линдеман переделал данные из отчета КМАУР в диаграммы, наглядно показывающие возможность доставки самолетом тысячекилограммовой бомбы с тротиловым эквивалентом около 2000 тонн. В этом же письме Линдеман отмечал, что союзники уже имеют достаточные залежи руды в Канаде и в Бельгийском Конго, и тут же добавлял: «немцы, как я полагаю, имеют меньше (в Чехословакии), но, боюсь, и этого хватит».
Стоимость завода, способного еженедельно изготовлять по одной бомбе, оценивалась всего в 5 миллионов фунтов стерлингов; что же касается персонала на таком заводе, он представлялся схожим с персоналом крупного турбостроительного предприятия. Заканчивая письмо, Линдеман без всяких обиняков писал:
«Люди, работающие над данными проблемами, полагают, что шансы на успешное завершение работы в течение двух лет оцениваются как десять к одному. Лично я сделал бы ставку два к одному против или, на крайний случай, считал бы перспективы на благоприятный и неблагоприятный результаты равными. Но я совершенно убежден в одном — мы должны пойти на это. Было бы непростительной глупостью позволить немцам обогнать нас в разработке процесса, который помог бы им одержать победу или изменить исход войны даже после их поражения».
Когда в конце сентября с целью выработки рекомендаций для Черчилля собрался Научный консультативный комитет, решение о развертывании широких исследовательских работ в Британии было уже принято. Указывая на неотложность претворения программы работы в жизнь, Комитет писал:
Нет необходимости доказывать огромную разрушительную силу созданного таким способом оружия, нет нужды говорить и о том, что поставлено на карту. Более того, мы должны считаться с возможностью того, что немцы работают в данной области и могут в любой момент добиться существенных результатов. Известно, что один выдающийся немецкий физик (так в тексте отчета), а именно профессор Ган, проводит исследования расщепления урана уже в течение нескольких лет. И хотя уже были сделаны попытки оказать влияние на Бельгийскую компанию, с тем чтобы она уменьшила запасы окиси урана, часть которых теперь находится в Канаде, примерно восемь тонн[19], как мы полагаем, попало в руки немцев, когда они вторглись в Бельгию.
Приводимые в отчете соображения недвусмысленно указывали на необходимость быстрейшей разработки атомной бомбы в Великобритании. Еще до получения отчета от Консультативного комитета, лишь на основании письма Линдемана, Черчилль и начальники штабов уже начали действовать. Возглавить работы было поручено сэру Джону Андерсону, возведенному в ранг министра и члена кабинета. Уже 3 сентября на совещании начальников штабов было принято решение всячески ускорить работы по созданию бомбы, не жалея на это ни времени, ни рабочей силы, ни материалов, ни денег. Вскоре назначили и административного руководителя проекта, им стал главный директор «Ай-си-ай» Уоллес Акерс. Акерс перебрался в здание, где помещалось управление британского атомного проекта, получившее название «Дирекция тьюб эллойз»; вместе с ним здесь обосновался и его заместитель — Майкл Перрин. В круг обязанностей последнего входило совместное с Уэлшем (получившим уже звание капитана третьего ранга) руководство операциями Интеллидженс сервис, связанными с программой немецких исследовательских работ. Одним из первых, с кем пришлось столкнуться Перрину на его новой работе, был тот самый агент из Тронхейма, который предупредил об увеличении производства тяжелой воды, а затем подозревал фирму «Ай-си-ай» в кознях против Норвежской гидроэлектрической компании.
Этим агентом был тридцатисемилетний профессор химии Лейф Тронстад, который совместно с Иомаром Бруном проектировал завод тяжелой воды. Тронстад остался в Англии и вскоре был назначен начальником Секции IV Норвежского верховного командования в Лондоне. Ему присвоили звание майора и возложили на него ответственность за разведывательные, шпионские и диверсионные операции. Через три года, участвуя в одной из операций у себя на родине, он погиб.
18
Вот этот список: Гейзенберг, Гофман, Ган, Штрассман, Флюгге, Вайцзеккер, Маттаух, Виртц, Гейгер, Боте, Флейшман, Клузиус, Диккель, Герц, Хартек и Штеттер. Из всех перечисленных только Герц не принимал участия в атомных исследованиях. Он был отстранен по национальному признаку. Не потому ли и процесс Герца, самый подходящий для разделения изотопов, не толь ко не был применен немцами, но и никогда не упоминался в их работах?
В книге Маргариты Гоуинг «Британия и атомная энергия, 1939—1945», указывается, что это количество ошибочно, а фактическое количество окиси урана, попавшее в Германию, составило 600 тонн. В беседе с автором настоящей книги профессор Риль указал, что в действительности в Германию было доставлено гораздо более 600 тонн окиси урана.
19
В книге Маргариты Гоуинг «Британия и атомная энергия, 1939-1945», указывается, что это количество ошибочно, а фактическое количество окиси урана, попавшее в Германию, составило 600 тонн. В беседе с автором настоящей книги профессор Риль указал, что в действительности в Германию было доставлено гораздо более 600 тонн окиси урана.