Другие планеты расхохотались — да так, что их слезы затуманили все небо. «Неужели все дети у тебя такие глупые? Ну и истории ты рассказываешь, Земля!»- сказали они.
К несчастью, дети Земли действительно все больше выказывали свою глупость. Загрязняли Землю тысячами ненужных вещей, наносили ее телу глубокие раны, изъязвляли ее кожу огромными, отвратительными нарывами, а то вырубали на ней деревья, чтобы прикончить бедных животных, которые еще не вымерли. Ох, как было ей стыдно, что друзья ее могут об этом узнать! Ведь от них она никогда не слышала жалоб. Она заставляла себя казаться счастливой, но голос ее против воли становился все печальней и печальней. Другие планеты догадывались о том, что с ней происходит, особенно после того, как она прочитала им свое последнее стихотворение.
Когда она закончила, друзья сказали ей на языке планет: «А мы-то считали тебя такой счастливой!» Тут она не удержалась, заплакала и сказала: «Вам не понять…»- и продолжала плакать. «Не плачь, малышка Земля, мы тебя очень просим». Но она продолжала плакать: «Если бы вы только знали: ведь дети мои теперь повсюду, где только могут, скапливают бомбы». «Мы покажем им, как безобразничать!»- возмутились другие планеты. «Нет, нет, прошу вас, не причиняйте им зла», — взмолилась Земля. «Но ты понимаешь, что они убьют тебя?»- отвечали планеты. «Нет, нет, вы уж меня простите, но не причиняйте им зла: это же мои дети, — вновь повторила Земля. — Да и потом, не все они плохие», — добавила она. «Ты говоришь так, — возразили другие планеты, — желая их спасти, но мы теперь знаем, что надо делать».
В то время жил на земле один человек по имени Кабаланго. Он был очень беден. И всюду на своем пути Кабаланго говорил несчастным: «Земля должна стать для нас царствием небесным». Много раз его сажали в тюрьму, потому что слова его тревожили власть имущих. Но только освободят его, он еще громче возглашал: «Они превратили нашу Землю в большую тюрьму со множеством застенков. Крушите все решетки, крушите все границы! Освобождайте нашу Землю!»
И вот раз старая нищенка, услышав его, сказала: «Все-то ты вздор мелешь, трус — вот ты кто». И толпа принялась скандировать: «Трус! Трус!» Кабаланго понял тогда: они правы. Он решил покончить с речами и взял в руки винтовку. Никогда раньше не убивал он человека и знал: ему будет трудно убить. Но он помнил, что у него есть долг перед старой своею матерью-Землей. «Трус! Трус!»- продолжала кричать толпа, когда он взял винтовку. И тогда Кабаланго понял: и этого недостаточно. «Идите за мной!»- крикнул он. И все последовали за ним в страну, где многие жители были рабами. Там Кабаланго остановился перед первым же белым колонистом и выстрелил. Тогда старая нищенка, которая обозвала его трусом, сказала, обращаясь к толпе и ко всем рабам: «Вот теперь мы можем его слушать». Но Кабаланго уже привык молчать. С винтовкой наперевес он шел из страны в страну — всюду, где умирали свобода и законность, — и пел:
Когда планеты увидели и услышали Кабаланго, они сказали: «Не все еще потеряно для нашей подруги. Кабаланго — бомба, несущая жизнь». Их слова доставили большое удовольствие Земле, и с тех пор, как прозвучала песня Кабаланго, она повторяет время от времени всей вселенной на языке планет: «Верно, еще не все мои дети любят меня. Но я не отчаиваюсь. Ибо те, кто достиг уже зрелости, как Кабаланго, помогут другим повзрослеть».
Альбинос умолк. Их ноги снова соприкоснулись. Кабаланго приподнялся на локте и надолго застыл, склонив к Кондело голову. Альбинос отодвинул ветку, закрывавшую вход в их убежище. Только тут Кабаланго понял, что рассказу конец.
— Ты, пожалуй, словчил, — сказал он. — Это ведь не совсем сказка. И потом, ты не дал мне умереть геройской смертью.
— А оно и ни к чему. Люди всегда убивают тех, кто хочет их спасти.
— Вот в этом ты, наверно, прав.
— Люди убивают и тех, кто хочет спастись. Я, к примеру, очень хочу жить, но им нужна моя кровь, — добавил альбинос.
A-а! Значит, он не думал о нем, о Кабаланго.
— Я слышал об этом. Поэтому Амиго и хочет тебя убить.