Не знает Гуль, что втайне боль сокрыта,
Что сердце бедное мое разбито.
А Вис, наверно, думает сейчас,
Что все забыл я, с нею разлучась, —
Не знает Вис, что я горю в огне,
Что к ней любовь сильней любви к жене.
Мне кажется, что Вис я слышу речи:
«Неверный скрылся от меня далече,
С другой сейчас он делит нежный жар,
Шумит в его душе любви базар!»
Не знает Вис, что я — пусть люди вздрогнут! —
Как завиток ее кудрей, изогнут.
Судьба, куда ведешь меня, куда?
Скажи, что мне сулишь, моя звезда?
Хочу взглянуть на тополь благовонный,
На месяц, даром речи одаренный.
Нет в мире угнетателей, ей равных,
Нет равных мне среди рабов бесправных!
Я ствол, что молнией стыда расколот,
Я сталь: меня дробит страданья молот.
Я снег: я таю от ужасных зол.
Зачем же груз тащу? Иль я осел?
Пойду и жемчуг в руднике найду:
Развею, может быть, свою беду.
Недуг мой в том, что нет со мной подруги,
Я буду с ней — забуду о недуге.
Что за болезнь, когда ее причина
Одна лишь может исцелить Рамина!
Она — моя болезнь, мое здоровье.
Чтоб жить, нужна мне встреча: вот условье!
Зачем вести со счастьем вечный бой?
Зачем с собой бороться и с судьбой?
Зачем от лекаря мне прятать рану?
Скрывая рану, я слабее стану!
Нет, больше с сердцем ссориться не буду,
Я тайну сердца разглашу повсюду.
В разлуке я тону, как в водоверти:
Спор с сердцем для меня — предвестник смерти.
Пойду и ей скажу то, что скажу:
Разжалоблю, быть может, госпожу.
Но страшно мне идти с такою раной:
А вдруг умру на полпути к желанной?
Но пусть умру, — я должен к ней идти,
Чтоб умереть на радостном пути.
В могиле на краю дороги лягу, —
Пусть знает мир, как я стремился к благу.
Присядет у моей могилы странник,
Мой прах слезами оросит изгнанник,
И, огорчен мученьями моими,
Добром несчастного помянет имя:
«Убит разлукой, здесь лежит скиталец.
Да будет принят господом страдалец!»
Всегда скиталец со скитальцем дружит,
Один другому памятником служит,
Им доля незавидная досталась,
И чувствует один к другому жалость.
Мне смерть тогда лишь принесла бы стыд,
Когда б врагом при бегстве был убит,
Но смерть из-за возлюбленной по праву
Мне принесет величие и славу.
Слонов и львов я побеждал не раз.
Я подвигами воинов потряс.
Я уничтожил недругов немало,
И мощь моя леса дружин ломала.
Судьба склонялась пред моим копьем,
А небосвод был под моим конем.
Что я творил с врагом, влеком войной,
Сейчас разлука делает со мной.
Я в плен захватывал врагов суровых, —
Теперь я сам в плену любви, в оковах.
Смерть не настигла бы меня, когда б
В разлуке я в тенетах не ослаб.
Не ведаю, что ныне предприму.
Как мне уйти отсюда одному?
Уйти без войска, тайно, а иначе
Не будет на пути моем удачи.
Как только с войском двинусь я назад,
Проведает об этом шах Мубад,
Меж мной и Вис поставит вновь преграды, —
Не будет мне на родине отрады.
Но страшно одному в такую пору:
Снег серебром покрыл и дол и гору,
Размыты все пути в степях теперь,
И спрятались и дичь и хищный зверь.
Завьюжена, заснежена столица.
Камфарноцветный дождь шумит, струится.
Как я один отправлюсь в путь далекий
Сквозь вихрь и снег, в такой мороз жестокий?
Но если Вис враждебна, — это хуже
Тяжелого пути и лютой стужи.
Вдруг не увижу Вис и не услышу,
Не выйдет луноликая на крышу,
Ворота предо мною не откроет,
Не исцелит меня, не успокоит!
Останусь я за дверью в день холодный,
Останусь без надежд, с душой бесплодной.
Увы, мой меч, и стрелы, и аркан!
Увы, отвага, имя, знатный сан!
Увы, мой конь и бранные доспехи!
Увы, друзья и ратные успехи!
Сложилась так судьба моя сейчас,
Что помощи я не прошу у вас.
Нет, не страшат меня мечей удары,
Мне не грозят ни шахи, ни кайсары, —
Мне страшен лик, отнявший мой покой,
Грозит мне сердце гневом и тоской.
Как это сердце я смягчу теперь?
Как я раскрою запертую дверь?