Вис и Рамин

Азин, достойный блага и похвал,
Перед Рамином прах поцеловал.

Принес он запах амбры и алоэ, —
Нет, госпожи дыханье молодое!

Как будто засияла вся равнина,
Когда предстал Азин глазам Рамина.

Смотрели друг на друга с восхищеньем:
Так радуется тополь дням весенним.

Они коней стреножили в веселье
И посреди степи на травке сели.

Азин расспрашивал Рамина много:
Здоров ли? Тяжела ль была дорога?

Затем вручил он то, что Вис послала:
Ее письмо, платок и покрывало.

Рамин, посланье увидав, сперва
Затрепетал, как лань при виде льва.

Дрожали руки у него и ноги,
В беспамятстве свалился у дороги.

Как в лихорадке он затрясся вдруг,
И выпало письмо из слабых рук.

Когда письмо прочел и взял платок, —
Из глаз Рамина хлынул слез поток.

То повторял слова, что Вис писала,
То прижимал он к сердцу покрывало,

То мускусом дышал он одеянья,
То буквы целовал ее посланья.

В его глазах две тучи родились, —
И яхонты и перлы полились.

Проникла в сердце молния из глаз,
Зажглось и сердце, и душа зажглась.

То яхонты струятся из очей,
То в сердце пламя жжет все горячей.

То плакал, то вздыхал, как сумасшедший,
То умолкал, лишившись дара речи,

То навзничь падал, зарываясь в прах,
То без сознанья корчился в слезах.

Когда ж к нему рассудок возвращался,
Раскрытой раковиной рот казался.

Он говорил: «Судьба моя мрачна!
Она лишь горя сеет семена!

Я с кипарисом разлучен сурово,
А без него на свете нет мне крова.

Я с ярким солнцем разлучен судьбой,
А мой приют — над высью голубой.

Я разлучен с красой неумолимой,
А мне нужны, как жизнь, слова любимой.

Но вместо слов она письмо прислала,
Взамен себя — платок и покрывало.

В ее письме мне счастье улыбнулось,
И жизнь с ее платком ко мне вернулась!»

Затем послал возлюбленной прекрасной
Ответ, что был красив, как шелк атласный.