Перевод поэмы на русский язык осуществлен с подлинника (в издании Махджуба, Тегеран, 1950) с помощью подстрочника, составленного автором настоящих строк. Переведена половина всех стихов поэмы, причем внутри глав никаких купюр не допускалось, но целиком опущены главы, содержание которых коротко изложено в прозаических связках. Поэту-переводчику С. Липкину удалось не только передать обаяние поэмы, до сих пор почти неизвестной русскому читателю, но и сохранить в точности систему ее рифмовки; где возможно — воспроизвести игру слов, звуковую орнаментацию, а главное, всю своеобычность стиля, сочетание ясности выражения с элементами выспренней риторики и нарочитого просторечья.
Надо полагать, что русский перевод откроет к сердцу советского читателя путь творению Фахриддина Гургани, ибо в свой жестокий век поэт в яркой сатирической форме создал, может быть, одну из самых нравственных поэм средневекового Востока с ее гуманистической идеей превосходства народа над его владыками.
Из летописей, сказок, повестей,
От мудрецов и сведущих людей
Узнал я, что державой правил встарь
Счастливый, сильный, властный государь.
Как слуги, все цари ему служили,
Лишь для него они на свете жили.
На пир однажды он созвал весной
Всех, кто владел землею и казной,
Правителей, наместников почтенных,
Воителей, красавиц несравненных.
Явились все, кто был в высоком сане
В Иране, Кухистане, Хорасане,
Кто подвигами удивлял не раз
Рей, Дехистан, Азербайган, Шираз.
Мы назовем Бахрама и Рухема,
Шапура и Гушаспа из Дейлема.
Пришли Азин, Кашмира властелин,
Виру отважный, богатырь Рамин
И Зард, наперсник шаха величавый,
Вазир и брат властителя державы.
Луне был шах подобен, а вельможи,
Казалось, на созвездия похожи.
Блистал он средь вельмож блистаньем грозным, —
Так месяц окружен блистаньем звездным.
Венцом владык увенчан шах Мубад,
Одето тело в царственный наряд.
Из глаз лучится свет, животворя,
Ты скажешь: солнце — ореол царя.
Пред ним сидят бойцы, за рядом ряд,
За ними — луноликие стоят.
Воители — как львы с броней на теле,
Красавицы — как робкие газели,
Но львы такие не страшны газелям,
А на газелей смотрят львы с весельем.
Идет, как между звездами луна,
По кругу чаша, полная вина.
Как дождь дирхемов звонких с высоты,
На всех с деревьев падают цветы.
Как облако, над пиршеством взвилось
Благоуханье мускусных волос.
Певцы поют хвалу вину и лозам,
А соловьи в любви клянутся розам.
Украсились уста багрянцем винным,
А стих певца — напевом соловьиным.
Двух красок розы светятся вокруг:
От хмеля и от прелести подруг.
Был весел шах, прогнал он все печали,
Но гости шаха тоже не скучали:
Вино из кубков полилось дождем
На щедрый сад, на пиршественный дом.
Но пир перенесли на воздух свежий —
К садам, лугам, к прохладе побережий,
Где становились каждый миг звончей
Напевы пашен, цветников, ключей.
Как звезд на небе, — на земле весенней
Пылает много трав, цветов, растений.
Ладони рдеют розовым вином,
Украшен каждый розовым венком.
Кто скачет на коне дорогой тряской,
Кто пеньем наслаждается и пляской,
Одним всего милее влага в кубке,
Другим — цветок в саду, пахучий, хрупкий.
Одни хотят беседовать с рекой,
Другим по нраву цветников покой.
Пир не смолкал от ночи до рассвета,
Казалось, что земля в парчу одета,