Крылов улыбнулся и тотчас поежился: набежавшая туча знобко прошлась тенью по спине.
Ну, наконец, привыкли к незнакомым землям и волшебникам так крепко, что стали тыкать их в каждую дырку, наподобие пробкового дерева. Скрещивать с земными технологиями. Связи промеж Землей и всеми подряд мирами устанавливать. Да не просто ниточки, а уже чуть ли не транзитные авиамосты. Поезд до станции Мост. Лес-между-мирами. Чего там еще?
Где-то вычитал Игнат, что составители легенд о Бабе-Яге и побеждающих ее богатырях просто воплощали в бабульке свой страх перед смертью. И над самой смертью торжествовали хотя бы в мыслях. Потому в сказках и рассказывают: пришел гость, аж колотится от ужаса весь. А приглядится — ни ужаса, ни страха — обычная бабка. Напоит, накормит, спать уложит. В давние времена на антураж избу пускали, али терем боярский; в нынешних сказках из потустороннего мира все больше офисы, тюряги да промзоны лепят. Только смысл на века один: победить смерть хотя бы в мечтах. Проникнуть в невозможное хотя бы помыслом.
А зачем? Может, Игнат оттого и попал сюда, что иначе никак Ирине не помочь? Только… отчего же так некстати? И как вообще получилось, что он не рад? Он же и в ролевой клуб пошел потому, что подсознательно ждал: а вот откроется дверь… А за ней…
Так вот же оно и случилось! Окунули тебя в чудо с головой, Игнат сын Сергеевич. Вот тебе говорящие волки, мечикольчуги, сильномогучие маги, женщины красоты неописуемой, да суровые молчаливые воины… Вот мир, который ты на себя примерял — поносить дали. Что ж ты не радуешься? Не только твоя мечта сбывается: сбывается мечта всего человечества…
И лезет змеей подколодной мерзкая мыслишка: а ведь не нужны человечеству на самом деле ни Луна с Марсом, ни иные миры. Надо каждому маленький кусочек, да собственный. Кому квартирка, кому машинка — с кнопочками, или с колесиками, неважно. Кому девушка… Вот оттого и не открываются между мирами ни ворота, ни двери, ни даже малые калиточки, что не идет больше никакой Ермак Тимофеевич воевать астероидный пояс, как давеча ходил за Урал-камень. А попадают люди в новую землю — ну и давай выполнять мечту старую. Из прежней жизни. Тому же Игнату до местных принцесс дела нет. Ему Ирину подавай. За ней одной шел.
А нашел бы?
Ну, дом построил…
Ну, семью завел…
Словно наяву, услышал Игнат, как отец перечисляет вещи, и с прорабской основательностью записывает на бумаге: «… Квартира… однокомнатная минимум двенадцать тысяч… холодильник, сотни три… плита газовая, двести… вытяжка над плитой — ты ж не захочешь в кухне копоти, так? Вот и еще сотня… Мебель…»
Для этого пространство-время по швам пороть — стоит ли?
Игнат поежился и встал с камня. Захотелось побыстрее со всем этим покончить. Туда или сюда, только бы с места. Только бы на страшный вопрос не отвечать. Скорее бы маги его в будущее швырнули. Хронодесант так хронодесант. Война там или не война, Ирку все равно спасать надо. А там видно будет, стоила ли овчинка выделки.
И с этой мыслью оторвался Игнат от твердого сиденья, и зашагал к воротам Академии.
Ворота Академии помнили осады и снежные бури Времен Вьюги, когда сугробы в три-четыре человеческих роста, а ветер шутя раскидывает по ущельям тяжелые каменные черепицы. Улицы Истока превращаются в подснежные галереи, и лишь столбики пара указывают случайным птицам, что где-то внизу, под толстой снежной шубой, теплится жизнь. Однажды даже лавина прошла до самой Академии вдоль Торговой Улицы, нисколько не просадив белого свода. Ярость Седой Вершины лишь грохнула в черные створки, да кипящим серебром взлетела над высокой стеной — тем все и кончилось.
Дубовые воротины давным-давно потемнели, железные полосы изъязвила ржавчина; и только бронзовое кольцо ярко желтело под зимним солнцем. Древние механики так хорошо вывесили створки, что и один человек мог открыть их, взявшись за кольцо; правда, упираться все же приходилось крепко, а тянуть обеими руками.
За высокими воротами открывался Двор Прилетов; оттуда первая дверь налево, размерами под медведя или грифона, вела широким коридором к Главному Залу. Следующий поворот налево приводил в Звенящий Холл с фонтаном; оттуда уже начинались пути вниз: в библиотеку, хранилища, Лабиринт. В Лабиринте и проходил неудачный опыт.
Скорастадира успели донести до фонтана, когда Теграй, наконец, не утерпел:
— Не может Великий Маг не видеть, куда идет… Зачем Скорастадир гнал до отказа? Он же чувствовал, что ничего не получается!
Нетерай встопорщил все перья сразу, заклекотал грозно:
— Ты намекаешь, что Великий Скорастадир нарочно довел дело до тупика! Имей смелость обвинять прямо!
Доврефьель и Йон согласно ударили обездвиживающим заклятьем, но оба опоздали. Белая лавина накатилась на пестрый камень. Жарко полыхнули скамьи: кто-то из дерущихся успел кинуть огненный шар. Нос перехватило вонью горелых перьев. Вийви получила грифоньим хвостом поперек тела, и Дилин со Скором кинулись ей на помощь. Сеговит тоже выкрикнул обездвиживание — промахнулся. Громадный бибилиотекарь, попытавшись схватить Теграя за лапу, окаменел в позе кумира, и тотчас был свергнут могучим ударом. Жалобно чавкнул испаряющийся фонтан; ректор с руганью отер лицо от кипятка; в боковом проходе возникли прибежавшие на шум Барат-Дая с Мерилаасом, но они тоже ничего не успели понять: громко рванули три боевых заклятия сразу, маленький медведь умело пригнулся, южанин ловко поставил сиреневый искристый щит…
И страшная тишина нестерпимо зазвенела в ушах. Медленно-медленно распрямлялась полуоглохшая Вийви, опираясь левой рукой на колючий шар ежа-предсказателя. Дилин плакал в три ручья, размазывая слезы игрушечными лапками. Скорастадир, перекосившись от боли в обожженных ладонях, поддерживал ведьму под локоть справа. Сеговит беззвучно шевелил губами и пальцами, пытаясь расколдовать отброшенного к стене Ньона-библиотекаря; Йон одним и тем же жестом накладывал ожоговую мазь на ошпаренный лоб и щеку Доврефьеля, пока Великий, наконец, не отстранил его и не пошел к середине зала, где поверх фонтана медленно оседало облако перьев и невыносимо воняло паленым. Опомнившийся лекарь первым нырнул в смрадную пену; прежде, чем ректор сделал три долгих шага к лежащим, Йон уже вернулся и ответил:
— Оба.
Вернулись звуки. Дилин продолжал всхлипывать; Вийви успокаивающе гладила его по колючкам, царапаясь, шипя и сплевывая. Рядом с ней сквозь зубы ругался беспомощный Скорастадир. В углу торопливо бормотал отмыкающее заклинание Сеговит.
— Мы опоздали! — ужаснулся черноволосый южанин, а Барат-Дая глухо рыкнул.
Ректор поглядел на теоретиков вопросительно.
— Мы завершили вычисления и проверили дважды, — угрюмо пояснил Барат-Дая. — Причина установлена точно. Миры еще только сходятся. Спарк просто первая ласточка. Сейчас окна между мирами слабенькие, и их немного. Но лет через семь-восемь миры сойдутся настолько, что окна будут многочисленны и устойчивы… — завхоз опустил голову и принялся оправлять шерсть, разглаживая белый треугольник на груди.
В подземелье долетел легкий звон надвратного колокола.
— А вот и сам Спарк пришел за ответом… — Скорастадир даже тут откликнулся первым. — Что мы ему скажем?
Доврефьель поднял глаза. «Я же говорил, надо было не спеша обдумать все!» — ясно читалось в них. — «Мы бы получили тот же результат. А Теграй и Нетерай остались бы живы. Академия не лишилась бы пары сильных магов. И второй Великий Маг Академии не вышел бы из строя неизвестно на сколько времени…»