Ватажники расседлывали и чистили лошадей, распутывая кровавые шерстяные сосульки на брюхе. Копали три могилы: для Йоля, Парая и Хлопи. Опять волокли снятые с убитых доспехи и оружие — эти разбойники к войне относились не в пример лучше тех, первых. Брони у всех с толстенными поддевками; все шлемы на ременной подвеске с прочными наглазниками, на каждом затыльник и кольчужная бармица чуть не до середины груди…
— Если бы не волки, тут бы нам всем и конец! — выразил общее мнение Огер.
Перевязали Некста, обильно покрыв порез прохладной коричневой мазью, которую Спарк утром выпросил у Терсита с разными другими лекарствами. Промыли и перетянули другие раны — у кого что болело. Пустили по кругу прощальную чашу над свежими холмиками. Добили и отдали волкам смертельно раненого коня.
Но от мести не отказались. К вечеру, кое-как управившись, навьючили здоровых лошадей увеличившейся добычей, упорно выступили на север. Сперва до того оврага, где Спарк хотел прятать взятые доспехи. Потом… Ну, там будет видно.
Дружина неспешным шагом двигалась прямо по Тракту. Волки несли дозор со всех сторон, и они же первыми заметили двух человек, бредущих им навстречу. Атаман кивнул Арьену:
— Возьми Сэдди. Посмотрите, кто такие. Да и, пожалуй, пора становиться на ночлег. Нечего Нексту рану бередить, пусть хоть немного затянется… — тут Ратин повернулся к проводнику:
— Волки сказали тебе, что к югу, за нами, никаких ублюдков нет?
— Волки сказали, что их там не замечено, — уточнил Спарк, все еще переживавший ужас второго боя. Ведь на волоске висели! Еще одна такая умелая банда — и в самом деле, конец дружине.
Свернули влево, к опушке. Дален вспомнил, что видел неподалеку ручеек. Одного его атаман не пустил, послал с ним еще и Крейна. Некст рухнул, едва спешившись: раненая нога не держала. Огер взялся помогать другу. Шатер Спарку пришлось растягивать в одиночку: Ратин и Остромов стояли на страже, а Рикард возился с лошадьми, и помог только выставить центральный столб.
Молчун и говорун вернулись с прибылью. Двое на тракте оказались охранниками из разбитого в полдень каравана. По их словам, бандитов было десятка полтора. Вооружение у нападавших оказалось не так, чтобы очень уж хорошее, и дрались они тоже не ахти. Просто всей охраны в караване было шестеро, а поставить телеги в круг не успели. Все кончилось быстро. Каас Майо притворился убитым, и уполз к лесу, не дожидаясь, пока начнут добивать раненых. Скуруп Велед ускакал из свалки, но подраненая лошадь скоро пала.
Узнав, что Спарк преследует шайки, оба тотчас предложили свою помощь. Спарк согласился. Ратин тоже кивнул, однако, отозвал проводника в сторону и посоветовал:
— Пусть они тебе лично присягнут, а ты бы им оружие дал и коней. У нас теперь коней больше, чем людей. Если кто оружие из твоих рук возьмет, так это теперь будет твой человек — с потрохами.
Волчий пастух внимательно посмотрел на атамана, но в полумраке выражения лица было не разобрать. Действительно ли Ратин хотел получить власть над дружиной Волчьего Ручья? А потом передать хутор ГадГороду? За что сражается Ратин? И важно ли это сейчас?
— Хороший совет, — наконец, выдавил Спарк. — А что я должен делать?
— Ничего особенного. Даешь им мечи, они признают себя твоими людьми — вслух. Потом свидетели называют свои имена и подтверджают, что все слышали и видели своими глазами…
— Ну, тогда помоги мне, пожалуйста. Принеси из сегодняшней добычи два лучших меча. А то я в здешнем оружии не очень понимаю.
Арьен, стоявший рядом, тронул Спарка за левый рукав. Тот удивленно повернулся. Арьен, чуть ли не впервые за все время знакомства, подал голос! И не просто подал, а заговорил первым:
— Ратину стоит доверять. И еще. Не надо закапывать добытое оружие и доспехи.
«Может, еще кого подберем на Тракте, вот добыча и пригодится,» — без труда докончил мысль волчий пастух. От души хлопнул Арьена по плечу:
— Здорово придумал! Пошли. И позови еще кого-нибудь, пусть свидетелей наберется хотя бы четверо.
— Четверо высказались против… — Тиреннолл, завернутый с ног до головы в свой легендарный серый балахон, медленно расхаживал по горнице взад-вперед. Берт Этаван и Неслав внимательно следили за ним, то и дело оправляя парадные синие рубахи влажными от волнения руками. Сегодняшний разговор происходил дома у купца, в гостевых покоях. Выборный от Степны не погнушался зайти в гости. Для всех — поздравить Тайад с обручением, принести подарок. Для Берта — дать ответ на его вчерашнюю просьбу, из-за которой Ратуша собирала особый совет. Что на совете говорилось, и к чему пришло дело, Корней Тиреннолл решил сообщить лично.
По такому случаю Берт распорядился украсить гостевой покой. Деревянные рубленые стены завесили «ткаными картинами» с охотами, битвами и пирами. Пол выскоблили добела, на стол бросили лучшую скатерть в сине-красную клетку. К рыжим потолочным балкам подвесили букетики первоцветов. Даже в оконные ниши положили богатые мягкие ковры, откуда те живописными алыми и розовыми волнами стекали на медово-золотые пристенные лавки. На левой лавке стоял подарок: окованный «медвежьей сталью», защищенный хитрым замком, сосновый ларец. Поднятая крышка открывала горку синих самоцветов. Тайад ушла со служанкой на рынок, и еще не видела, что ей принесли. Хороший убор можно будет сделать на свадьбу. Ах ты, совсем забыл! Ведь теперь Тракт закрыт, придется поджиматься в расходах… Берт вздохнул, и вернулся к речи гостя.
— …Но мы их живо уломали. — Корней улыбнулся слабо и устало. — Все ж таки боятся князюшку. Боязно Ратуше все яйца в одну корзинку складывать. Поглядывают и в твою сторону, парень, — Тиреннолл благосклонно кивнул Неславу. Продолжил:
— Зимой начнем. Чтобы северяне чего не пронюхали.
— С каких это пор северяне нам указ? — насторожился купец. Четвертник ответил угрюмо и неохотно:
— ТопТаун силу набрал… Это ты все на юг смотришь. А у нас ведь и на севере соседи, и на западе Финтьен нам соперник, и на востоке в Грозовых Горах заваривается чего-то вовсе уж непонятное…
«Непонятно», — размышлял Спарк, мерно колыхаясь в седле. Лошади шли шагом. Дружина ждала вестей от высланного вперед дозора: Рикард и Остромов. Волкам пришлось уйти на пересменку. Новая десятка должна была присоединиться к ватаге после полудня, а до тех пор оставалось надеяться на разведчиков. Так что ехали медленно, сторожко, часто вовсе останавливались и слушали: кто воздух, кто вовсе спешивался, чтобы приложить ухо к земле. Опять пускали лошадей шагом. Времени на раздумья, к сожалению, хватало. К сожалению — потому что раздумья были очень уж невеселые. «Тебе Ирка важнее, или веселая жизнь с приключениями?» — допытывался внутренний голос. «А если бы мы не устояли? Кто бы ей помогал тогда?»
Впереди Тракт слегка подавался к лесу. Дозор скрылся за поворотом; ватажники опять остановились. Волчий пастух хмуро перебирал разные ветки судьбы. Спрятаться и отсиживаться в лесу? А караваны? Это ведь — признать, что Волчьего Ручья в самом деле больше нет, и купцам надеяться не на что. Не годится! Караваны — это будущее. Это доход, возможность делать то, что тебе надо, а не выкручиваться с тем, что получается…
Из-за поворота вылетела пара конных, замахала руками: чисто! Подъезжайте! Ватага тронулась вновь, и опять — шагом. Добро, не рысью.
…Хорошо, поставим новый городок в потайном месте, в лесу. А Тракт прочесывать вооруженными отрядами? Это какой же отряд должен быть, чтобы управиться с дюжиной тех, вчерашних? И где, опять же, купцам ночевать?
Город на мосту построить, наконец? Как тогда мечтал… Да ведь тут денег нужно будет тоннами! Лет за десять только и накопишь — и то, если удастся все эти десять лет удачно охранять тракт, отбивать тех самых разбойников…
Слева проплывало невысокое редколесье. Рябины, без привычных красных гроздей, почти неотличимые от темноствольных грабов. Молодые дубки кое-где. Чуть подальше серо-сиреневые сосны в четыре обхвата, набирающие свой знаменитый медный цвет только к середине ствола — приходилось задирать голову. Спарк посмотрел вверх, потом вниз: что-то изменилось. Арьен как-то странно поворачивался в седле…