Рыжий Маг остановился и выдохнул так, что заколыхались мантии — на нем красно-белая, на собеседнике — черная.
— Тогда надо инициировать еще с десяток магов высшего посвящения… — медленно произнес он.
— Упадет качество! — возразил Доврефьель, — Не у всех достаточно выдержки и характера быть Великим. Думаешь, нас с тобой на весь Лес двое только потому, что я боюсь соперников?
Рыжий Маг рухнул в деревянное кресло, которое под здоровяком жалобно скрипнуло. Взъерошил крепкими пальцами и без того спутанные волосы. Прорычал:
— Мы теряем время! Дилин каждый день видит кровь во сне. Скоро большая война на востоке. Восток — значит Болотный Король. Придумай же что-нибудь, пока Владыка Грязи не придумал!
Ректор вздохнул почти так же тяжело и сильно, как только что — Рыжий. Подошел к неприметной сводчатой двери в стене:
— Вот, как раз придумал. Давай, посоветуемся.
Скорастадир заинтересованно подскочил: в тайные покои Доврефьель его еще ни разу не приглашал. Вошел в небольшой коридор. Проследовал за ректором на узкую крутую лесенку. Наконец, оказался в комнате под крышей маленькой башенки — Скорастадир сразу вспомнил, где она находится, и откуда видна снаружи. Башенка возвышалась на краю ущелья. По преданию, в ней держали наблюдателя самые первые маги — основатели государства; первые, кто назвал лес — Лесом.
В круглой комнатке с пятью окнами на все стороны света теперь находился только небольшой прямоугольный столик: коричневые ножки под темно-рыжей столешницей. На столике Скорастадир заметил модели нескольких Башен Пути, связанные мерцающими нитями — конечно же, изображавшими магическую Сеть. «Вот почему ректор так яростно отстаивал магов в Башнях», — сообразил гость. — «Как же я сразу не подумал! Он ведь с Сетью возится после той карты, где стихии лицами обозначались. По той карте мы, помнится, не сходя с места, открыли узел Силы за месяц пути к северу».
Подойдя еще ближе, Рыжий Маг различил едва заметную пульсацию Нитей между игрушечными башнями. Модель оказалась действующей. Скорастадир заинтересованно шагнул вплотную. И тут уловил краем глаза на стене между окнами нечто, не менее любопытное. В простенке висел тяжелый одноручный палаш: прямой меч с односторонней заточкой, сабельной рукоятью и защитной дужкой над пальцами. На клинке слабо мерцали зеленые буквы, которые Скорастадир легко прочитал, не сходя с места.
— Так ты тоже воевал?! — вскричал Рыжий Маг, изумленно выкатив глаза. — Ведь это наградное оружие, и я его прекрасно знаю. Сам таких два вручил, за храбрость, и один имею… А где?
— В Бессонных Землях, — коротко ответил Доврефьель. Скор ошеломленно открыл и закрыл рот.
— Вот смотри! — ректор невозмутимо показал на столик. — Сейчас работаю над такой мыслью. Допустим, мы идем по лесу где-нибудь на границе. В тумане, естественно…
— По самые уши, — хмуро кивнул гость, — Уж Владыка Грязи постарается.
— А хотим заглянуть вперед. И вот, допустим, входим в транс где-нибудь тут… — крепкий палец с аккуратно подстриженным ногтем тронул деревянную фигурку сидящего человечка между Башнями.
— Обычным заклинанием Вызова достаем ближайшую Нить, — светящаяся полоска на модели послушно изогнулась в указанную сторону. — По Нити дотягиваемся до Башни. На Башне тоже стоит маг… Ну, я поленился отдельную фигурку резать… Вот. Он подчиняет какую-либо птицу… или зверя… в том примерно месте, куда хочет заглянуть этот, сидящий. И смотрит ее глазами. А потом образ, который увидела птица, по Нити отсылает сидящему. Ну, то есть тому, кто дергал Нить. Понятно?
Скорастадир нахмурился:
— Я бы радоваться должен, что ты такую великолепную вещь придумал. В самом деле, подчинение никогда не удавалось делать на ходу. Заклинание, как и все, сочетающие Жизнь и Разум, требует уйму силы. Надо делать возле мощного источника, и Башня вполне подходит. Но чтобы потом картинку по Нити передавать — как ты вообще сообразил? Только я не радуюсь. Потому что теперь ты никого из Башен не отдашь!
Доврефьель грустно кивнул:
— Не отдам.
И первым направился к выходу.
Вернулись в приемную. Ректор разлил по серебряным стаканчикам вино. Усталым движением толкнул к Скорастадиру блюдо с нарезанными яблоками. Скор поднял отчаянный взгляд: хоть пару магов? Ректор сожалеюще покачал головой: нет. Извини.
И вышел в большую дверь. Скорастадир посмотрел на зажатый в руке стакан. Сдавить бы его крепкими пальцами — как бы хлестнуло красным вином по скатерти! А потом смятое серебро в стену, со стуком и хрустом… Открыть дверь всем телом, чтобы петли вышли из косяка…
Господин Скорастадир грустно улыбнулся. Хватит ему Теграя с Нетераем. Никаких больше истерик. Рыжий Маг поставил серебряный стакан на стол и легонько погладил жесткой ладонью.
Ладони у проводника загрубели не хуже пяток. И даже поперек пальцев протянулись бугры мозолей. Спарк читал, такие получаются от весла — если родиться викингом и с двенадцати лет плавать на драккарах. А еще такие мозоли в непривычных руках вызывает оружие: в бою не обращаешь внимания на натертые ладони. Там даже и порезы с ушибами проходят незамечеными: главное, жив.
Но теперь выдалась небольшая передышка. Братство уже четвертый день не сражалось. Понемногу всплывали дела и заботы, оттесненные погоней на задний план. Стояли лагерем у пепелища Волчьего Ручья: озерцо давало достаточно воды для людей и лошадей. Волки же отправились прочесывать Тракт, в поисках новостей. Искали ту загадочную третью шайку, которую по пути на север Братство так и не встретило. Пока искали, нашли еще двоих человек — опять охранники каравана, разбитого полторы октаго назад. Парни — их звали Ридигер и Сегар — попали в плен к разбойникам. Ночью те намеревались подпалить караванщикам пятки и пытать в поисках закопанных кладов. Но вечером случилась какая-то стычка, бандиты передрались между собой. Под шумок Ридигер перегрыз веревки на товарище, а потом Сегар освободил его. Уползли не к лесу: знали, что опушку прочешут в первую очередь. Откатились в поле, в небольшую котловину, и два дня лежали там без воды, боясь поднять голову. Как раз по степи носились конные отряды — сперва банда Ильича, потом еще какието… «Наверное, мы и были» — подумал Спарк. На третий день не утерпели, отправились искать родник. Нашли, но заплутали в чаще. Словом, пока вылезли снова на Тракт, да пока встретились с волками — почти двенадцать дней прошло.
Оба караванщика охотно взяли оружие и принесли Спарку личную присягу. Кроме них, добавилось еще целых семь лесовиков. Волчий пастух даже не все имена запомнил. Помнил только, что появился второй Бестуж. Да еще запомнился высокий старик с ухоженной бородой — Щур Сновидец. Щур сказал, что Геллер обежал всех, кого можно, и что больше из леса никто не придет: там никогда не жило особенно много людей. И ведь не каждый согласится подставлять голову ради малопонятной «безопасности Тракта». Геллеру пришлось тогда заговорить о «безопасности окраины», как будто Спарк был воеводой ГадГорода, обязанным защищать целый громадный край, восемь дней пути. Но без хитрости Гренхата ни один лесовик и вовсе не поднялся бы: до Тракта охотникам никогда не было дела.
Так или иначе, дружина разрослась до трех десятков человек. Ратин даже пошел на рискованный шаг: позволил объявить, что осталась одна шайка, возможно — две. С их поимкой можно будет поделить добычу и разойтись по домам. Все-таки он верховодил ополчением — не армией — и понимал, что нельзя слишком долго держать людей в неизвестности. Зато на волне облегчения, вызванного хорошей новостью, никто не сопротивлялся ежедневным занятиям. Лесовики обстреливали мечников тупыми стрелами, а те пытались нападать: то верхом на лошадях, то на волках, для пущего разнообразия.
На третий день атаман решил, что ватага и Братство сработались в достаточной степени. После полудня он отправил два сильных конных отряда — «сторожи»: дюжину на север, восьмерку на юг; десятерых оставил отдыхать и беречь стоянку. Всадники должны были не столько разведывать Тракт — с этим уже отлично справлялись волки — но, в основном, подбирать и сопровождать караваны. Чтобы поскорее восстановить движение на Тракте и доверие купцов к Волчьему Ручью.