— Одно другому не помеха. Почему бы госпоже Висенне и не быть чьей-нибудь девушкой? Всяко лучше, чем древней бабушкой!
Ратин сдержанно улыбнулся. Майс задумчиво почесал затылок. Спарк собрал все осколки, распрямился:
— Ну, дружина, если Хадхорд против нас, так я буду искать помощи у Леса.
Сэдди заговорил первым:
— Не думал я, что волки окажутся честнее людей…
Стая разделилась почти ровно пополам. Сторону проводника держали Некер, Хонар, Аварг и их десятки. Они убедили многих других. Терсит требовал взять кровь за голову Гланта. Нер по этому поводу недовольно хмурился. Одно дело, когда войны требуют горячие юноши. И совсем иное, когда рассудительный спокойный лекарь смотрит в огонь, стиснув зубы, и на всей его фигуре написано, что не забудет и не простит — никогда.
Вторая половина стаи держала сторону вождя. Нер знал, что за несколько октаго женщины отговорят от войны множество народу — из тех, кто сейчас требует «меч и зуб», останется, может быть, третья часть. Но и это очень много. Каждый шестой. Эти уже не уступят. И потом, ведь ХадХорд не ограничится одной крепостью. Знай это Спарк, мог бы привлечь на свою сторону еще немало голосов. А, может быть, он и знает? И просто ждет себе следующей осени, чтобы тогда сказать: «Вы меня год назад не послушали, а теперь гляньте: все застроено!» И вот тогда уже Тэмр попробует сменить вождя. Будет поединок, оба исхода которого Неру не нравились. Собственная смерть — тут все ясно. Но убить Спарка? Лишить себя единственной возможности что-то исправить в затхлом укладе, который не менялся невесть сколько поколений; собственными руками оборвать нить влияния на людей — ведь Спарк знаком с ХадХордом. И еще у него есть друзья в Академии. Лишить Тэмр такой поддержки вовсе уж глупо…
Нер вспомнил своего предшественника, Таказа. Тот правил сурово и строго, поскольку мальчиком застал Девять Времен. Войны нахлебался вдосталь. Вот кто не колебался! Голову с плеч, и все дела. Всякие там связи, влияния да знакомства — в военное время ненадежны, да и не нужны.
А, может быть, Болотный Король учел и эти сомнения? И время просто упущено? Ну, умрет кареглазый пришелец. Поздно: на Волчьем Ручье крепость уже стоит. В ХадХорде уже новый посадник, который не боится смотреть на юг. Тем более, что с севера, если верить слухам — от того же Спарка, кстати — ХадХорд подпирает Великий Князь ТопТаунский. Князь — величина совсем неизвестная. И все это никакой смертью чужака не изменишь. Обратного хода нет!
И все равно Нер не хотел начинать войну.
Войны начинают неудачники.
Спарк давно прочитал это изречение, и сегодня нашел его вполне подходящим к ситуации. Только «там и тогда» изречение спокойно лежало себе на глянцевой обложке, обещая вечер за хорошей книгой. А «здесь и сейчас» проводника трясло. Он не мог назвать свое состояние страхом — но и ничем иным тоже.
Выбора не было.
Вернее, не совсем так. Выбора не было на определенном уровне существования. Выскочи выше — варианты появятся. Соскользни ниже — появятся тоже. Но «выше» означало собственное владение и войско, независимое баронство — чего пока даже не предвиделось. «Ниже» — глупую партизанскую войну с ГадГородом, чтобы выжить его с Тракта. Выжить-то можно, да ведь и купечество перестанет тогда по Тракту ездить. За что, спрашивается, боролись?
Коготок увяз — всей птичке пропасть. Построил хутор, доказал, что можно на Тракте жить. И что же? Тотчас на лакомый кусок набежал ГадГород. И так напакостил, что стало не до умных рассуждений, не до попыток заглянуть вперед. Что там дружина, если сегодня даже Терсит решает не из будущего, а из мести! Нер не дает забыть, чем опасна пограничная стычка. Скорее всего, вождь удержит Тэмр от нападения. Что ж, отправляться в Исток Ветров? Так это еще вернее поссорить Лес с Городом, чем просто атаковать крепость стаей Тэмр. Набежали бы серые, гарнизон повыбили — ну, и списать на бандитов, при чем тут Лес? А вот если Совет примется воевать, тут уж не отмажешься…
Только ведь волки не согласятся сваливать вину на бандитов. Бесчестно. А время войны, «баталхордо», когда не действует честь — может объявить либо общее собрание всех вождей, либо напрямую Совет Леса. Как ни верти, опять выходим на него…
Спарк собрал дружину вечером, после ужина. Говорили поочередно, мало и одинаково. Решили: дружине обитать на опушке по-прежнему, и внимательно следить за Волчьим Ручьем. Ридигеру и Сегару возвращаться в ГадГород тайно, жить там и собирать вести о происходящем. Они к дружине примкнули позже всех и у караванщиков на глазах не мелькали. Их вряд ли узнают. Если получится, хорошо бы им найти Берта Этавана. Может, купец еще чего разведает в Ратуше, куда бродягам вроде Ридигера ходу нет.
Самому Спарку — вызвать чьелано и лететь, пускай даже зимой, в Исток Ветров. Поднимать старые знакомства в Академии. Дружине ждать его возвращения, а уж после выбирать: принять ли законы Леса, или остаться вольными.
Наутро проводник пересказал решение Неру. Тот грустно улыбнулся:
— Давно ли мы тебя подобрали на Тракте? А нынче вот до чего дошло. Ну, будь по-твоему. Хорошо уже и то, что никто покамест в битву не рвется. Начать-то войну легко…
Волчий пастух согласно наклонил голову. Вовремя: беседа происходила на заснеженной уже опушке. С ореховой арки почти на затылок грохнулся изрядный ломоть снега. Спарк помотал головой; волчья пасть-капюшон послушно щелкнула клыками прямо перед носом. Вождь попрощался, шагнул несколько раз — и растаял в белом морозном царстве, словно бы невидимая рука зарисовала его снежными разводами да инеевыми кружевами, да серебристой дымкой в звенящем от холода воздухе. Точно так минувшей осенью — год прошел! — закончил разговор Глант… Спарк спохватился, что не спросил старика-звездочета, откуда берутся шкуры на церемониальные куртки-хауто. Ведь не убивают же волков нарочно для того, чтобы кого-нибудь одеть… Проводник повернулся идти к лошадям на опушке, с которыми терпеливо ожидал Некст.
И даже не задумался, что сам поначалу хотел вычеркнуть из жизни целых десять лет. Потратить их только на то, чтобы просто ждать.
Книга третья. Наместник
1. Вьюжная ночь в горах. (3740)
— Придержи здесь.
— Осторожней с лопатой.
— Ну и снегопадище… Хорошо, что успели откопать хотя бы этих…
— Да их всего только двое и было.
— Понесло же их в горы именно сейчас!
— Смотри! Дышит!
— А второй?
— Ну, второй-то в порядке. Просто спит. Гляди, у него даже губы не сжаты.
— Наверное, видит не самый плохой сон.
Сон был яркий, цветной. Только что не пахучий. Странно смотрелось, как Андрей Кузовок, прозванный друзьями «Усатый-Полосатый», пьет чай из фарфоровой чашки… и пар над чашкой подымается… и заварник на столе парит… а чаем не пахнет.
На столе перед Кузовком стояла пустая хлебница. Игнат потянулся было взять печенья, да спохватился, что видит всего лишь сон, и убрал руку.
— Ну что? — спросил Усатый-Полосатый вместо приветствия, — Допрыгался? Думаешь, мне было просто до тебя достучаться?
— А ты кто? — вместо ответа поинтересовался Спарк. — Не иначе, мое подсознание. Внутренний голос, или «кто у нас есть еще там»?
Кузовок шумно отхлебнул из чашки.
— Может и так. А может, мы просто снимся друг другу.
— Теперь до утра будем выяснять, кто кому снится… Что значит «наконец-то достучался»?
— Разве не помнишь? Весной, в поле я пытался поговорить с тобой.
Игнат несогласно покрутил головой. Кузовок повторил его жест. Прямые русые волосы выскочили из-под тесемки, живым колоколом окутали голову. Андрей разделил волосы длинными тонкими пальцами программиста. И исчез. А перед Спарком и вокруг развернулась знобкая весенняя степь; и опять проводник ждал запаха взрытой земли, горелого железа — но во сне ничем не пахло. Высокий раскосмаченный бандит заносил тусклый клинок. Спарк отчаянно выкрутился на пятке, локтем ткнул противника в кисть — того повело влево. Завершил движение боевым ножом, загнав его точно под ремешок остроконечного шлема.