– Ты определенно повзрослела, – пробормотал он, в его голосе послышалось низкое рычание, от которого внутри все перевернулось. Брандт по-прежнему меня не отпускал. – Твоему отцу, наверное, чертовски сложно отгонять от тебя парней.
Я подняла голову, чтобы взглянуть на него. Когда осознала, что наши лица находились всего в паре дюймов, а моя грудь прижималась к его, то вдруг осознала, какими интимными были наши объятия. Зеленые глаза Брандта потемнели, а на скулах заходили желваки.
– Нет никаких парней, которых он бы мог разгонять, – отозвалась я, мои щеки вспыхнули от смущения. – Большинство жутко боится встречаться с дочерью шерифа.
Брандт ухмыльнулся, и в моем животе словно затрепетали бабочки.
– Хорошо.
Мы так и стояли, смотря друг на друга, и я задумалась, почему он не отпускал меня. Не то чтобы я жаловалась. Просто слишком усиленно искала во всем тайные знаки. Прямо сейчас я была готова сбежать с Брандтом в закат и нарожать ему кучу детей.
– Ты сделаешь мне один из твоих знаменитых сэндвичей с сыром на гриле? – спросил он, вопросительно изогнув бровь. – Я уже два года как изголодался по ним, малышка.
Точно, я слишком большое значение придавала нашим объятиям. Я стала неохотно отстраняться, но Брандт вдруг обхватил меня за талию. Его взгляд скользнул по моему ужасному костюму, а потом остановился на пупке.
– Когда ты успела его проколоть? – пророкотал он, проведя большим пальцем по металлу. Казалось, в этот миг электрический заряд пронзил мое сердце. – А отец знает?
Я рассмеялась, но, учитывая, что Брандт все еще потирал маленькое колечко, а его пальцы были в опасной близости от моего лона, звук вышел сдавленным.
– Он сам отвез меня, чтобы это сделать. Сейчас не стародавние времена, – весело отозвалась я и улыбнулась. – Хотя он наверняка разозлится, если узнает о татуировке.
При этих словах брови Брандта взлетели вверх.
– У тебя есть тату, – он покачал головой, но потом усмехнулся. – Какая непослушная девчонка. И где?
Старушка на другой стороне улицы, Вилма, начала кричать на свою собаку, и это, казалось, вывело Брандта из оцепенения.
– Давай зайдем внутрь, – грубым тоном отозвался он.
Я вырвалась из его рук и зашла дальше в дом. Брандт следовал за мной по пятам, бросив сумку прямо у двери. Оказавшись на кухне, я стала вытаскивать ингредиенты для того, чтобы сделать сэндвич с сыром, а Брандт рассказал, чем занимался в последнее время. По-видимому, он был в разъездах из-за своей работы, но начальство подумывало оставить его в нашем городе на постоянку после лета. Внутри меня поднялось волнение, поскольку я не собиралась уезжать ни в какой далекий колледж. У нас в городе был местный, куда папа мог меня устроить. Сперва я была немного разочарована, что не уеду из штата вместе с друзьями, но теперь это был будто бы маленький подарок Вселенной.
– Ты так и не сказала мне, где твоя татуировка, – произнес Брандт, когда я протянула ему тарелку с сэндвичем. Он прислонился рядом со мной к стойке, выглядя во много раз аппетитнее сэндвича в его руках.
– Я спрятала ее. Где папа не увидит.
Его взгляд снова скользнул по моему телу, задержавшись на груди.
– Так ты собираешься сказать?
Я пожала плечами и указала на его грудь.
– А ты собираешься рассказать, что сделал? Их не было, когда я видела тебя в последний раз.
Он поставил тарелку и шагнул ко мне, а потом просто взял за край футболки и снял ее. Я так была поражена происходящим, что просто уставилась на него. Как только Брандт скинул футболку на пол, я застыла. Его грудь была шире, чем я помнила. Он точно тренировался. Боже мой, Брандт был прекрасен. Красочные татуировки были буквально созданы, чтобы изучать их взглядом, расспрашивать о них, настоящие произведения искусства. Он весь был покрыт ими. Я даже не могла сейчас припомнить, как Брандт выглядел без них. Впрочем, и не хотела вспоминать. Этот вид намного лучше.
– Ух ты... – это все, что я смогла выдавить. – Ух ты.
Он усмехнулся и положил ладони на свои узкие бедра, что привлекло мое внимание прямо к хорошо очерченному поясу Аполлона, мышцы которого спускались ниже в его джинсы. Я подавила всхлип.
– Я показал тебе свои, – он сделал ко мне еще шаг, отчего сердце в груди бешено заколотилось, а рассудок затуманился. – Теперь покажи ты.
Опять же, я понимала, что совершенно точно преувеличивала, но мне показалось, что Брандт изголодался не только по моим сэндвичам. Кожу будто опалило жаром от этой мысли.