— Да, до завтра! — ответили хором, но я глубоко вздохнула. — Нет, я задержусь. Сегодня как-то все время теряла суть разговора. А теперь придется хотя бы начальную стадию закончить.
— Ну, ладно, — пожала плечами Лиля, задвигая свой стул. — Тогда пока!
— Ага, пока.
Лиля, обходя стол, вдруг остановилась.
— Слушай, давай обменяемся номерами. А то как-то неудобно. Мы вроде бы одногруппницы, а связи нет никакой. И случись вдруг что, даже не сможем скооперироваться.
Ее слова имели смысл, да и я была совершенно не против. Поэтому позвонив друг другу, мы сохранили номера и попрощались, а я продолжила работать, придумывая сочетания дерева и камня для оформления парадного входа кафе.
Когда на улице совсем стемнело, я поднялась с места, послав Кристине сообщение, что буду поздно.
Прихрамывая и шипя от боли, доковыляла до автобусной остановки, ожидая рейс 336.
Народа было немного, все кучковались под натиском внезапного похолодания. Я посмотрела на свинцовые облака, из-за которых совсем не было видно звезд, зато пахло озоном и свежестью, и закуталась потеплее в тонкую кожаную куртку. А у нас сейчас еще самый разгар лета!
Неожиданно зазвонил телефон. Номер высветился неопределенным.
Я даже сначала похолодела, вспомнив об угрозах того типа, но осмелившись все же ответила на звонок.
— Поверни голову, — попросил меня мужской незнакомый голос.
— Кто это? — потребовала я, насупившись. Теперь каждый шорох был подозрительным.
— Влево посмотри, — спокойно повторили, и я повернулась в ту сторону.
Возле кафе, в котором мы имели счастье сегодня перекусить, упираясь в капот знакомой темно-синей БМВ, стоял Матвей. В такой позе он больше походил на модель в глянцевом журнале, рекламирующем безумно дорогие авто. Не удивлюсь, если он тайно подрабатывает в модной индустрии.
— Откуда у тебя мой номер? — недоверчиво поинтересовалась я, не двигаясь с места и тут же меня осенило. Лиля! Вот же, лиса!
— Одна пташка напела, — я не видела его улыбки, но в голосе она точно была. —Поехали трудоголик. Иначе озябнешь.
— Ты со всеми девушками такой обходительный? — его внимание меня настораживало. В академии в упор не замечал, чему я несказанно рада, а тут…
— Только с теми, кто мне нравится, — прозвучало вполне серьезно на том конце провода.
— Оставь свои чары для прекрасных избалованных принцесс. Доберусь сама, спасибо, — вспылила я и сбросила звонок. Меня почему-то взбесила его легкость. Он так привык к безотказности, что уверен в своей ослепительности в любой ситуации, а у меня аж зубы свело от его самоуверенности. Хочет заполучить еще один трофей? Пусть ищет другую девицу. Почему другую, у него она уже есть — Нина. И не она одна.
А может мне все же сходить к психологу, и так сказывается стресс?
Отвернувшись от парня, продолжила стоять среди прибавившейся массы желающих поскорее вернуться домой, и в этот момент, по прозрачному пластику забарабанили тяжелые капли. Народ сразу ринулся в укрытие, спасаясь от холодных капель, набирающих силу.
Минут пять я стояла, зажатая между двумя бабулями, пока в руке вновь не ожил телефон, а машина Зорина не остановилась напротив. Вот, упертый!
В машине было тепло, Матвей включил печку, заметив мои посиневшие губы. Сдалась я, однако, быстро, стоило стоявшей рядом со мной бабуле возмутиться, что наш автобус сломался. И что за беда! А Зорин оказался слишком настойчивым и терпеливым.
Чтобы не отвлекать водителя, смотрела в окно, на стекающие капли, сквозь которые городской пейзаж казался размытым, потускневшие краски мокрых зданий и магазинных вывесок смешивались в непонятную гамму, а унылые зонты, скрывающие лица прохожих, изредка мелькали на опустевших улицах.
Укутанная пеленой мыслей, я наслаждалась тишиной и тихими монотонными ударами капель о крышу железной красавицы. Внезапно стук усилился, а через две минуты на нас обрушилась стена воды. Дворники не справлялись, и Матвей остановил машину.
— Надо переждать дождь, — заговорил он первым, нарушая тишину.
— Угу, — негромко согласилась, продолжая пялится в окно, хоть видимость была практически нулевая.
— Ты чего такая смурная сегодня? Проблемы с парнем? — невинно поинтересовался Зорин, и я повернула голову. Серьезное лицо, нахмуренные брови и пронзительный взгляд светлых глаз.