– Лучше со мной.
– Ты мне поговори, развратная девчонка. Всё, пошли ужинать. Я голодный и злой.
Кирилл специально лег пораньше, собираясь подумать в постели (что-то ему последнее время редко удавалось побаловать себя такой роскошью). Но не тут то было – к нему, с проворностью кошки, примчалась Ксюша, и мигом зарылась под одеяло.
– Можно к тебе, Кирилл?
– Нет, я же сказал, что буду с мыслями спать, а не с тобой. Мне надо подумать.
– Но со мной же лучше?
– Что лучше – спать или думать?
– И то и другое лучше.
– Марш к себе, живо!
– Я замерзла, – начала Ксюша давить на жалость.
– Укройся вторым одеялом. Брысь!
– Ну, Кирилл…
– Разговор окончен, – отрезал он.
Конечно, ничего не стоило пустить ее, тем более, что чувствовать это милое, теплое существо у себя под боком было необычайно приятно. Кирилл любил засыпать, слыша возле уха ее сонное дыхание, ощущать нежное, расслабленное тело рядом. Ксюша догадывалась и пользовалась всяким предлогом, чтобы примчаться к нему. Но сегодня он решил проявить твердость характера. Пусть знает, что если он сказал "Нет", то это будет НЕТ, а не легкое на уговоры, трансформированное, пластилиновое "Да".
Ксюша надула губки и зашлепала босыми ногами в направлении детской: "Ну и ладно, лишь бы согласился. Так хочется поехать…"
"Поехать с малышкой в Карпаты было бы неплохо – я и так собирался ее повезти – не в этом году, так в следующем. Но Ксюше с классом интересно – это понятно. Мною хочет перед всеми похвастаться – это тоже понятно. А ведь я не удивлюсь, что это была Ксюшина идея, чтобы я поехал сопровождающим, а училка только с радостью за нее уцепилась. Сговорились девчонки против меня, преследуя каждая свою цель. Эх, тяжела ты шапка Ловеласа. Эти женщины в могилу меня сведут своей любовью, не дадут своей смертью умереть.
Придется ехать. С одной стороны, интересно понаблюдать за Ксюшей в среде сверстников – как она в школьном коллективе себя ведет, как общается. Что там мне классная говорила о каких-то мальчиках, якобы влюбившихся в нее? В общем, стоит поехать, оценить картину изнутри. Я знаю какая Ксюша дома, а вот какая она в школе? Увижу своими глазами, это объективней, чем со слов малютки или учительницы.
С другой стороны экономия – сопровождающий едет со скидкой, а то и вовсе бесплатно. Уже плюс. Та-ак, ну что еще? С Натальей надо как-то разобраться. У нее на меня свои планы. Но это можно по ходу дела, исходя из ситуации, корректировать. А может и закрутить интрижку, черт с ней, чтоб в поездке не скучать, раз уж она так навязчиво набивается. Совместить приятное с полезным (хотя что тут приятное, а что полезное – большой вопрос). Что мне, жалко? Сотрется, что ли? Надо только заранее поставить в известность, что роман без продолжения. Хлопотно, конечно, возни много… «Что-то ты, Абдула, старый стал, ленивый. А помнишь раньше какой был?» А теперь? Получил то, что хотел – свою Вишенку – и успокоился?"
Кирилл зевнул, внушительно развалившись на кровати, блаженно закинув руки за голову, прислушиваясь к завыванию ветра за окнами…
На следующее утро Ксюша подорвалась рано, без посторонней помощи, хотя обычно Кириллу приходилось долго ее будить и стаскивать с кровати за руки и за ноги. И тут же прошлепав в обратном направлении – из детской в спальню – быстро и как ни в чем не бывало юркнула к нему. Понятно, зачем примчалась. Он притворился, что спит. Ксюша терпеливо примостилась рядом. Лежала, время от времени тяжко вздыхая, искоса поглядывая на него. Кучеряшки на виске защекотали Кириллу скулу, предательские ресницы дрогнули и Ксюша с воодушевлением воскликнула:
– Кирилл, ты же не спишь!
– Не сплю, не сплю, радость моя. Что ты хотела? – притворно удивился он.
Она даже "Доброе утро" забыла сказать, так была переполнена нетерпением услышать его ответ:
– Ну что, ты подумал?
– Подумал.
– И…? Говори, не мучай меня.
– А может мне хочется тебя помучить, подразнить. Так забавно за тобой наблюдать, видя твое нетерпение.
– Ну говори, Кирилл, не тяни.
– Ладно, поеду. Что с тобой делать!
– Ура-а!!!
Ксюша вскочила на ноги и запрыгала на пружинном матрасе, балансируя, чтобы не упасть.
– Тише, тише. Кровать продавишь. Ну что ты делаешь, разбойница. Где я потом буду спать?
– Со мной будешь спать, – радостно кричала она, прыгая на постели, как маленький ребенок, – У меня в детской. Я тебя к себе пущу.
– У тебя кровать узкая.
– А мы тесно друг к дружке будем прижиматься.
Кирилл поймал ее за щиколотку и, дернув, повалил на кровать. Но она еще продолжала вибрировать от восторга и он, навалившись на нее, поцеловал, успокаивая, приводя в адекватное состояние.
– Всё, всё, хватит, разошлась девочка. Только запомни, моя прелесть, никаких исключений тебе не будет, не надейся. Будешь как все остальные дети. Опять по имени-отчеству. Никаких поцелуев и прогулок под луной. Ясно?
– А как же наша коллекция? Что, ты меня на вершине горы не поцелуешь?
– На вершине горы так и быть, поцелую, если никто не будет подсматривать за нами.
– А в поезде на верхней полке?
– Ну, может и в поезде. Но больше ни-ни…
Ксюша захихикала, предвкушая эти восторги, про себя думая: "Ладно-ладно, это мы еще посмотрим, как у тебя получится без поцелуев выдержать."
Глава 14
Еще один декабрьский день догорал хмурым зимним закатом и было приятно после рабочего дня уютно устроившись на диване подвести итоги, обсудить события, поделиться впечатлениями. Кирилл интересовался Ксюшиными делами в школе, рассказывал, что нового случилось у него на работе. Но простая болтовня у него как-то тихо и незаметно переросла в воспитательную работу. Ксюша опять огорчала его очередными двойками и тройками.
Резкий звонок в дверь прервал их разговор и она, обрадовавшись перерыву в его назидательных речах, упорхнула открывать дверь. Из прихожей долетел ее удивленный голос:
– Ой, здравствуйте, Сергей Николаевич. Проходите, пожалуйста, – и затем громко, закинув голову с поворотом назад, добавила, – Кирилл, к тебе пришли!
– Вот, Кирилл, ты же звал в гости, я и пришел, с опозданием, правда, но дел перед праздниками много.
– Все нормально, Серый. Заходи. А мы с Ксюшей на Новый год в Карпаты уезжаем, с ее классом, на турбазу в горы. Я тоже еду в качестве сопровождающего… Да ты проходи, проходи…
Мужчины прошли на кухню.
– Ну давай, котенок, ставь чайник, угощай гостя своим пирогом, – и, повернувшись к Сергею, добавил с добродушной иронией, – это мы вместо физики пироги печем. А после двойки получаем и Кирилла в школу вызывают.
– Ну, Кирилл, я выучу и двойку исправлю. – Ксюша уже заваривала кофе, и говорила виноватым голосом, стоя к ним спиной и заливаясь краской. Неловко было, что Кирилл выставляет ее двоечницей перед своим знакомым, да еще вожатым из лагеря, которого она хорошо помнила.
Серега, заметив ее смущение, решил разрядить обстановку:
– Ну и не нужна девочкам физика. А пирог, и правда, вкусный, – заметил он, бесцеремонно откусывая большой кусок, не дожидаясь, пока Ксюша наполнит чашки. – Правильно, Ксения, корми его пирогами, а то он больно строгий.
– Так, Серега, ты мне тут дисциплину не расхолаживай. А ты, котенок, марш уроки делать.
– Кирилл, пусть посидит немного, дай ей хотя бы поесть.
– Да мы вроде ужинали.
– А я пирога хочу.
– Ладно, съешь кусок и за уроки.
Выполнив роль гостеприимной хозяйки, разлив всем кофе, Ксюша склонилась над своей чашкой и подставив личико под струю поднимающегося пара, вдохнула аромат напитка.
– Ксюша, – отхлебывая из чашки, лукаво подмигнул Сергей. – Мы с тобой, в следующем году в лагерь поедем, а его оставим физику учить, раз он такой умный. Поедешь со мной?
– О не-ет. Я только с Кириллом.
Кирилл загреб ладонью струйку дыма над чашкой и направил его к себе: