Ксюша, глядя на него благодарным взглядом, простодушно кивнула.
– Располагайся, я сейчас. Мне еще остальных надо расселить.
Когда Кирилл в очередной раз спустился в холл, у конторки одиноко стояла классный руководитель, протягивая администратору документы.
– Наталья Павловна, а Вы с кем? Уже определились? – шутливо спросил он.
– А мне пары не досталось, буду одна, – грустно, но тоже шутя отвечала она, притворно вздыхая и пожимая плечами.
– Позвольте Вам помочь? – любезно предложил Кирилл, беря ее дорожную сумку.
И уже заходя в номер и оглядевшись, водружая на одну из кроватей ее багаж (их в комнате было две), неожиданно добавил:
– Ну, будет скучно, зовите.
Наталья Павловна резко обернулась и вопросительно уставилась на него.
"В каком смысле?" – спрашивали ее глаза.
– Ловлю на слове, – произнесла она вслух, делая вид, что шутит.
– Простите, я неловко выразился, – усмехнулся Кирилл, взглядом сердцееда давая понять, что он сказал именно то, что хотел, а слова – это лишь дань вежливости.
"Жаль" – ответили ее глаза, но это уже было неважно. Кириллу сделался ясен как божий день весь дальнейший сценарий развития событий, так, что даже стало неинтересно.
"Ну и ладно, подумаешь. Не придется – как там у Набокова? – словно отроку, прибегать «к одинокой схватке стыдного порока». Она не против и мне женщина не помешает."
И Кирилл, улыбнувшись напоследок широкой одобрительной улыбкой, вышел.
Глава 4
На следующее утро в столовой Кирилл Андреевич объявил план мероприятий на сегодняшний день:
– После завтрака все идем кататься (или учиться, это у кого как получиться) на лыжах, санках, сноубордах и так далее. Возвращаемся к обеду, потом тихий час – это обязательно, ведь сегодня, как многие из вас, наверное, догадались впереди новогодняя ночь – так что ночью спать не придется. Но это касается тех, кто хочет праздновать Новый год. Остальным, конечно, не стоит беспокоиться.
Ребята загудели. Спать в новогоднюю ночь никто не собирался.
– Я и так выдержу, хоть две ночи подряд.
– Да ладно, ты даже на уроках спишь.
– Я закаленный, целый год тренировался.
– Тренированный сурок.
– Сам сурок.
В столовой начался галдеж. Но громкий голос Кирилла прозвучал над этим гамом, как большой соборный колокол над площадью в пасхальный день.
– Никого заставлять не будем. У нас свобода выбора. Каждый спит, когда хочет – днем или новогодней ночью. Всё! Тема закрыта. Кто все-таки решил праздновать, после ужина придется потрудиться. Приготовить фойе для встречи Нового года. С администрацией мы договорились, они не против. Вдоль стен поставим столы из столовой, по центру будет танцплощадка. Кто за такое предложение, прошу поднять руки.
Все опять загалдели. Вырос лес рук, поднимали сразу по две. Некоторые пытались присовокупить к ним еще и ноги, хотя бы одну, у кого сколько получалось.
– Значит так, мальчики возятся со столами и стульями, девочки занимаются сервировкой. Но это мы еще за ужином обсудим. А сейчас доедайте и вперед, покорять снежные вершины и спуски…
Когда все раскрасневшиеся, набегавшиеся, от души накатавшиеся, вернулись на базу, в столовой их ждал сюрприз. Заехала еще одна группа отдыхающих. Это были студенты из Белгорода, двенадцать человек, туристы, прибывшие встретить Новый год на турбазе, а на следующий день отправлявшиеся в горы в поход с ночевкой. Ребята оказались хорошие, общительные, одержимые туризмом, студенческим задором и жизнерадостностью. Они сразу поддержали идею встречать Новый год вместе, общей компанией, хоть и были старше, но виду не подавали, завели знакомство с девятиклассниками, держась с ними без высокомерия и зазнайства, на равных. Помогали расставлять и накрывать столы, украшать зал, готовили аппаратуру для танцев. Других отдыхающих на базе не было, да и рассчитана она была всего-то на сорок шесть мест. Маленький уютный островок полуцивилизации среди дикой нехоженой карпатской природы.
Глава 5
Плазма на стене разразилась приветственной речью президента, часы терпеливо отстукивали последние минуты уходящего года, шампанское, любезно разрешенное Кириллом, уже приняло низкий старт на выходе из горлышек бутылок. Он убедил Наталью Павловну, что если не разрешить спиртное в лице шампанского, все равно напьются, только тайно и в неконтролируемых количествах. А так все будет под присмотром. Студенты тоже поддержали идею с шампанским, у них был спортивный режим, завтра их ждал поход в заснеженную горную даль, вернее, высь, так что пьянство с храпом в салате категорически исключалось.
Наталья Павловна наблюдала, как искрящийся напиток норовил умчаться из бокалов.
Обе пары – Кирилл с Ксюшей и Миша с Лерой – сидели за столом вместе. Наталья Павловна делила соседний столик с тремя девочками. Магнитофон изо всех сил старался угодить танцующим. Услышав медленную мелодию, Кирилл встал из-за стола и протянул руку:
– Ксюша, можно тебя пригласить?
Она вскинула на него глаза, полные восторга и нерешительности, и даже оглянулась точно так же, как когда-то в лагере, будто по близости могла находиться еще одна Ксюша и, улыбнувшись милыми несимметричными ямочками, поднялась ему навстречу.
Она так же как и тогда, только уже намеренно, потянулась руками к его плечам, а он обхватил ее за талию, потом взяв ее кисти и, поцеловав в ладошки, приладил их пониже на уровне груди и шутливо произнес:
– Не тянись так, ручки устанут и ты не захочешь больше со мной танцевать.
Ксюша засмеялась.
– Кирилл, ты разве помнишь? Точно, как в лагере?
– Конечно помню. Я все помню.
Они танцевали одни посредине зала и на них смотрели несколько десятков глаз. Во все глаза смотрела и Наталья Павловна. Только теперь Кирилл не боялся, что кто-то неправильно расценит его волнение и неверно истолкует его интерес к этой девочке. Сейчас она принадлежит ему целиком и полностью и ему некого бояться, никто не отберет ее у него. А Ксюша таяла в его горячих ладонях, нежно обнимавших точно так же, как тогда в лагере, и льнула к нему, ощущая теплоту его тела. И ей вдруг показалось, что сейчас лето и что это ее первый танец с ним. И среди зимних снежных гор заплескалось вдруг теплое южное море и зарождающееся новое, непонятное, всепоглощающее чувство к незнакомому мужчине…
Потом стали выходить и другие ребята, окрыленные их примером.
– Кирилл Андреевич, мне кажется, будто это дискотека в лагере, и Вы меня первый раз пригласили на танец, и мои родители живы, и мы не живем вместе в одной квартире и еще ни разу не целовались и… и… Ой, я сейчас заплачу.
– Не надо, Вишенка, радость моя. Мы ведь мечтали никогда не разлучаться. Видишь, мечты сбываются. Помнишь, как ты не хотела уезжать, просилась остаться со мной?
– Помню.
– Вот теперь ты со мной. Ты об этом не жалеешь?
– Что ты, Кирилл! Я так счастлива!
Кирилл нагнулся и нежно поцеловал ее, не глядя на кружившиеся вокруг пары. Правда, на них мало кто обращал внимания, все танцевали и развлекались, как кому нравиться. Этот эпизод не прошел незамеченным, пожалуй, только для Натальи Павловны, в силу своего собственного интереса наблюдавшей за Кириллом и его воспитанницей.
Когда танец закончился и они вернулись к своему столику, Леры с Мишей не было, они тоже танцевали где-то поодаль.
На следующий медленный танец Кирилл о чем-то задумавшись, умышленно или случайно, но приглашать Ксюшу не стал и через несколько мгновений к ней, смущаясь, подошел Дима:
– Кирилл Андреевич, Вы позволите мне Ксюшу пригласить, – весь заливаясь краской, заикаясь и смущаясь, но стараясь держаться джентльменом произнес он.
– Конечно, Дима, если Ксюша не против, я не стану возражать.
– Ксюша, давай потанцуем, – уже осмелев и сияя от счастья, обратился к ней Дима.