Кирилл глянул на циферблат: часы показывали половину двенадцатого.
– Людочка, родная, мне пора ехать. Я обещал Ксюше, что буду в двенадцать. Очень не хочется с тобой расставаться. Мне, действительно, у тебя необычайно комфортно. Но надо ехать. Там малышка одна. Думаю, уже спит, но если проснется и не найдет меня, испугается.
Кирилл притянул и обнял женщину, положил ее голову к себе на грудь, нежно погладил волосы, плечи.
– Еще десять минут полежу… Блаженство… Спасибо тебе, Люда, что ты с таким пониманием относишься ко мне. Я тебе очень благодарен.
Людмила невесело усмехнулась. Она не приставала к Кириллу со своими проблемами, не теребила и ничего не требовала, не выдвигала условий и ультиматумов. Принимала его как есть и была благодарна за то, что получала. Если он просил о помощи, охотно делала все, что было в ее силах и Кирилл знал, что в любой момент может на нее положиться. Знал, что она примет его, выслушает и пожалеет, и проникнется его заботой или тревогой, подскажет вариант решения и предложит свою помощь.
– Ты моя дорогая женщина, – мечтательно произнес Кирилл, целуя ее в висок.
– А Ксюша?
– А Ксюша мой самый дорогой, самый милый, самый лучший на свете ребенок. Раздвоился я, Людочка, между вами. Вы мне обе очень дороги. Почему я не арабский шейх? Я бы женился на обеих.
Люда засмеялась, подняла к нему лицо, потянулась, поцеловала в подбородок.
– Не надо на мне жениться, Кирилл, мне и так с тобой хорошо, – и подумав, добавила, – ты есть, ты рядом и на том спасибо. Будешь ко мне приходить, буду тебе благодарна, стану не нужна – никакая печать в паспорте не удержит. Женишься потом на своей Ксюше, когда подрастет.
– Люда, ты только меня не обманывай. Я лжи не терплю и не прощаю. Появится кто-то, ты мне сразу скажи, держать не стану. Я даже порадуюсь за тебя, если найдешь себе достойного человека. Только абы кому я тебя не отдам, так и знай. Нам проходимцы ни к чему. А вот соперника рядом не потерплю и делить свою женщину с кем-то еще параллельно не намерен. Поняла?
– Кирилл, мне пока никто не нужен, ты меня полностью устраиваешь. Так что можешь не волноваться и не говорить мне таких обидных слов.
– Ну вот и хорошо… Вот и ладно… М-м, да-а… Пойду, Людочка, пойду милая…, – сонно забормотал Кирилл, глаза у него при этом закрывались, а язык заплетался.
"Пусть поспит полчасика, потом разбужу и отправлю, – подумала Людмила, – а то, еще чего доброго, за рулем уснет."
Когда Кирилл вернулся домой, Ксюша все так же лежала поверх одеяла не раздеваясь, в спортивном костюме и спала.
Глава 6
Утром он проснулся первый и наскоро умывшись, отправился на кухню готовить завтрак. Хоть мужчина и не сомневался, что ему-то с его опытом, находчивым умом и подвешенным языком, удастся с легкостью убедить девочку, но предстоящий разговор все равно напрягал его. Кирилл знал, что избежать объяснений не удастся и продумывал варианты убедительных аргументов.
Ксюша вышла хмурая, надутая, на Кирилла не глядела, всем своим видом подчеркивая вселенскую обиду.
– Ксюшечка, садись завтракать. Пока ты спала, я уже все приготовил и салат нарезал и чай заварил.
Ксюша молча села на свое место. Вяло ковырялась в тарелке. Кирилл видел, что ее беспокоит множество самых разнообразных мыслей и чувств, для которых она не могла придумать достойного выхода и подобрать подходящих слов. Видел, что ей очень хочется что-то спросить у него, что-то сказать, излить застрявшую внутри ревность, получить утешение и подтверждение его прежней любви к себе. Все это рвалось наружу, а она загоняла его назад, не зная как правильно начать разговор.
– Ксюша, давай сначала позавтракаем, а уж после поговорим с тобой. Хорошо?
– Ладно, – буркнула Ксюша, все еще дуясь.
* * *
После завтрака он взял ее за руку и, увлекая в гостиную, усадил рядом с собой на диване.
– Ну говори, что ты хотела мне сказать? Проблему не стоит замалчивать и загонять внутрь. А то она будет там разрастаться и гнить и отравлять организм. Ее надо вытащить и удалить, как опухоль.
– Кирилл, я так люблю тебя, а ты изменяешь мне с другими женщинами, – решительно начала она. – Почему я должна терпеть кучу твоих любовниц?
– Ну, во-первых, никакой кучи любовниц у меня нет, не преувеличивай. У меня есть одна и только одна, огро-о-мных размеров, любовь к одной маленькой девочке. И еще одна, заметь, всего одна, женщина для гигиенических процедур. Всё! Поверь, мне не нужны стада любовниц. На них надо тратить время, силы, душевную энергию и деньги. Мне ничего этого не хочется. Я доволен тем, что у меня есть ТЫ и ВСЁ ЭТО я могу тратить на тебя.
– А Людмила?
– Ксюша, давай не будем. Я люблю тебя, разве ты это не видишь, не чувствуешь?
– А спишь с другими женщинами?
– Я с тобой тоже сплю.
– Со мной ты просто рядом лежишь, а с ними трахаешься.
– Ксюша, ты грубо выражаешься, воспитанным девочкам не пристало та говорить.
– Как ты делаешь, так я и выражаюсь.
– Ну, л-ладно, проехали. Но и ты меня пойми тоже, крошка. Я мужчина, ты ребенок. Я не хочу испортить тебе жизнь.
– Кирилл, это тяжело выдержать, если любишь человека.
– Согласен, потому что и сам так думаю. Только поделать ничего не могу. Поверь мне. Вот ты просто поверь, что так лучше, так правильнее. Не пытайся ничего понять, анализировать, осмысливать. Я не могу тебе всего объяснить. Но у нас с тобой все будет хорошо, если ты мне просто поверишь и доверишься.
– Я и так тебе всегда верю и доверяю. Но я хочу, чтобы ты был только со мной.
– И я хочу.
– Другие девочки уже близки с мальчиками и ничего.
– У нас с тобой особый случай. Я отвечаю за тебя перед законом и закон накажет меня – меня, понимаешь? – если я его преступлю. А что будет тогда с тобой?
– Кирилл, ну мы же любим друг друга, в этом нет никакого насилия или совращения.
– К сожалению буква закона неумолима. Она не признает чувств и эмоций. Для нее существуют только факты. Настучит какой-нибудь "доброжелатель" и всё! Не отмоешься.
– Семен Арсеньевич поможет отмазаться. Он же влиятельный.
– Да я ему первому обещал, что не буду тебя трогать, пока ты не подрастешь. С какими глазами я приду к нему заступничества просить?
Ксюша задумалась. Кирилл сочинял все новые и новые доводы и убеждения, подключая всю свою фантазию. Но ее обиженный, недоверчивый взгляд сигнализировал ему, что правильнее будет побыстрее съехать с неприятной и травмирующей темы и увести разговор в другую сторону.
– Ох и глупенькая же ты у меня еще. Как тебе объяснить, малышка? Ты пойми, что мужчина по природе своей самец и его задача, предусмотренная – нет, не так я сказал, – возложенная на него эволюцией – это покрыть как можно больше самок, чтобы произвести на свет как можно больше потомства и обеспечить выживаемость его генов. Это природой так заложено у животных и не только у млекопитающих. Разве вы не учили в школе?
– Учили.
– Ну вот видишь. А человек совсем недавно отделился от уровня развития зверей, (недавно по сравнению с историей эволюции всего живого) а в некоторых аспектах ему еще и до животных очень долго пыхтеть и пыхтеть, я хочу сказать, расти и расти.
– Это в чем же, например?
– Например, в гармоничном сожительстве с матушкой-природой. Ни одно живое существо не наносит столько вреда планете, вернее сказать, совсем не наносит никакого ущерба, а человек, (то, что должно звучать гордо!), так загадил Землю, что мама не горюй. И продолжает мусорить везде, куда только способен дотянуться: океаны, джунгли, полярные льды, вот теперь и околоземная орбита. Долетят до Луны или Марса, или до соседней галактики, нагадят и там.
Кирилл сделал паузу и перевел дух.
– Или между собой, например, как люди живут? Вот говорят, "человек человеку волк". Кстати, впервые это выражение прозвучало в "Ослиной комедии" римского драматурга Плавка (III век до н.э.) но стало популярным благодаря английскому философу Томасу Гоббсу (17 в. н.э.), который использовал его в своем труде "Левиафан". Так он прокомментировал тезис о "войне всех против всех", то есть о том состоянии, которое было свойственно человеческому сообществу до появления института государства.