"О-о!, интересно, очень интересно, голубка моя, ты бы только знала, как мне интересно даже просто
смотреть на тебя издали в толпе ребят, не то, что находится рядом, наедине, вдали от всех, в тени деревьев, в зарослях кустарника, в самом дальнем уголке лагеря.
Вслух же добавил:
– Я тебя научу, не боги горшки лепят. За бассейном есть теннисный стол, который всегда свободен. Там нам никто не помешает. Ты научишься и будешь играть лучше всех. Хочешь?
– Да, хочу.
– Ну, пошли.
И Нечто, вечно льстившее и подыгрывающее Кириллу, позволило себе сделать вывод, что ей все-таки небезразличен вожатый и она не против провести с ним некоторое время наедине, и что далеко не теннис прельщает ее в этом скромном предложении. Кирилл позволил своему неугомонному Нечто пофантазировать всласть, раз уж удалось так сразу уговорить Вишенку.
Шагая впереди и показывая дорогу, он часто оглядывался, якобы посмотреть, не отстала ли она, не потерялась ли, а на самом деле, для того, чтобы лишний раз насладиться милым личиком, голыми ручками, изящной талией, стройными ножками и другими анатомическими подробностями этой куколки.
Когда открытые аллеи остались позади и потянулись густые заросли зеленых насаждений, их тела поравнялись, и Кирилл, идя теперь рядом, смотрел на нее сверху вниз, не сводил глаз ни на секунду, любуясь, как пятнистая тень пробивающегося сквозь деревья солнца ласкает русую макушку, гладит по волосам. Как бы он хотел быть сейчас этой тенью. Ведь ей можно прикасаться к девочке просто так, просто по факту своего существования, а ему нельзя. Ему, чтобы прикоснуться и погладить малютку по голове или поцеловать эти нежные завитушки, нужен повод, нужен аргумент, нужно будет как-то объяснять свои действия…
Он учил ее играть. Учил правильно держать руку с ракеткой, учил закручивать пинг-понговый шарик, любовался сосредоточенностью ее лица, учил левой и правой подачам, любовался закушенной нижней губой, когда у нее не получалось сделать как надо, учил направлять удар в разные точки теннисного стола, и опять любовался старательностью, какою светились озорные глаза. И если бы кто-то спросил, что именно он в данную минуту ей преподает, какой прием показывает, Кирилл затруднился бы ответить.
Все смешалось в его затуманенном от счастья мозгу: ее лицо, шарик, ракетка, сверкающие вишенки глаз, стол, сетка, подвижные губы, взлетающие от дуновения ветерка локоны, застывшая ягуаровая тень на столе, резвящаяся ягуаровая тень на ее голых руках, колышущиеся от движения груди, нетерпеливо переступающие ножки, и еще шарик, и опять милое лицо.
Удары целлулоидного колобка, отстукивая быстротечность времени, вторили ударам его сердца, а возможно, наоборот, это сердце подсказывало мячику ритм – в этом теперь трудно было разобраться.
Но когда он спохватился, младшие отряды уже возвращались с ужина (малышей кормили чуть раньше, чем старших).
– Ксюша, мы на ужин опоздали, пойдем быстрее.
Кирилл, быстрым шагом направляясь к столовой, схватил Вишенку за руку, за маленькую мягкую лапку и с большим трудом удержался, чтобы не поднести ее к лицу, к губам, к щеке, не поцеловать, не прижаться к гладкой розовой ладошке. Нет, ничего этого нельзя было сделать. Самое большее, что он мог себе позволить, это нежнейшим образом сжать тоненькие пальчики, легонько погладить, вербально передать им силу того огня, который так яростно клокотал у него внутри.
И, о чудо! Она почувствовала, она ответила, крепко и с удовольствием, втиснувшись в его большую мускулистую ладонь. Он вел ее тенистыми зарослями лагерного парка по направлению к столовой.
Не доходя несколько шагов до залитой солнцем и выложенной разноцветными плиточками аллеи, его высокая спортивная фигура затормозила там, где их еще скрывала густая листва и заросли сиреневых кустов. Остановился так внезапно, резко повернувшись ей навстречу, что Ксюша с разгону врезалась в могучий торс, да так и осталась стоять, стыдливо прильнувшей к нему, не смея посмотреть в лицо.
Кирилл ласково сжал ее плечи с разъехавшимися волнистыми оборками и слегка отстранил от себя, чтобы заглянуть в глаза. Засмотрелся на пухленькие, чуть приоткрытые губы, обласканные игривым лучом солнца, когда она быстро-быстро облизала их, поймав направление его взгляда. "Поцеловать бы. Нет, рано. Она может не понять, расценит, как сексуальное домогательство. Хотя откуда этой малышке знать такие слова? Нет, все равно нельзя. Надо почувствовать тот момент, когда она мне это позволит, когда будет морально готова, все-таки она еще ребенок."
Но Кирилл совершенно напрасно так истязал себя сомнениями и волнениями. Ксюша уже все поняла. Только слепой и совершенно бесчувственный человек мог не заметить и не понять значение того жадного, страстного, горячего, полного обожания взгляда.
Ксюша ждала, смущаясь, заливаясь краской, не зная, что ей сейчас сделать, как себя вести. Но в следующий момент Кирилл уже выводил ее из тени своего не осуществившегося желания в мир яркого солнечного света центральной аллеи…
Глава 11
В столовой Кирилл боковым зрением поймал на себе ее беглый, взволнованно-застенчивый взгляд. Она сидела за одним столом с Машей, Дашей и Ромой, который еще в самом начале заезда поменялся столами с кем-то из девочек, чтобы быть поближе к Ксюше.
Вишенка выглядела отрешенно-отсутствующей и лишь время от времени украдкой поднимала на вожатого глаза и так же поспешно опускала их обратно к содержимому тарелки. Казалось, что она сама боится своего взгляда, опасаясь выдать себя, боится, что вот глянет на него, а он это заметит и сразу все поймет и ей будет очень стыдно. Чтобы не спугнуть зарождающийся интерес к своей персоне, Кирилл не разрешал себе прямо и открыто смотреть в ее сторону, позволяя лишь искоса наблюдать за ней.
Рома что-то быстро говорил, жестикулирую и жуя одновременно, подружки смеялись, а Ксюша слушала невнимательно, до нее едва ли доходил смысл сказанного. И если она и улыбалась какой-то тихой улыбкой, то не его рассказам, а своим сокровенным мыслям и переживаниям.
Окутанная дымкой внутреннего тумана, рассеянная и растерянная, Вишенка, встала из-за стола вслед за подружками и направилась к выходу из столовой. Кажется, она ничего не ела в этот раз, просто посидела за столом, почти не замечая, что перед ней лежит на тарелках. Кирилл еще допивал компот и только намеревался откусить ватрушку, когда увидел, что она собирается уходить. Он немедленно вскочил и бросился к выходу.
В дверь они выходили одновременно. Ксюша вздрогнула, не ожидая его появления рядом, а он плечом ощутил это волнение, перекинувшееся на него в момент соприкосновения их тел.
Они смотрели друг на друга в упор, не в силах отвести глаза, перегородив проход остальным, передавая взглядом все те мысли и чувства, которые не смели высказать вслух, доверить словам, звукам, интонациям, грозившим прозвучать фальшиво, недостаточно убедительно для отображения их истинной глубины и силы.
Первой очнулась Вишенка, спохватилась, устыдилась столь обнажившейся души, посмотрела себе под ноги, переступила через порог и бросилась догонять подружек, ушедших далеко вперед.
Теперь она точно знала, что их вожатый, Кирилл Андреевич, относится к ней не так, как к другим детям в отряде. Что он от нее хочет? Рома, понятно, он в нее влюбился и заигрывает так, как это делают все другие мальчики, это видно по нему и он этого не скрывает. А что хочет от нее вожатый? Почему так странно смотрит на нее? Неужели она ему тоже нравится? Но ведь она же девочка, как она может нравиться ему? Так не бывает. Но он так нежно к ней обращается. Нет, наверное, это ей просто кажется, просто хочется, чтобы так было.
"Но ведь он мне тоже нравится. Он многим девочкам нравится и они открыто заигрывают к нему. А Кирилл Андреевич на них внимания не обращает или очень резко одергивает. Он строгий. А сам чуть не поцеловал меня. Чуть не считается, глупая, я это сама придумала. Просто мне хочется, чтобы он меня поцеловал. Только страшно. Я не умею целоваться. Я никогда ни с кем не целовалась. Если он узнает, то разочаруется во мне. Может, с Ромкой попробовать. Но мне с Ромкой не хочется целоваться, противно. Нет уж, пусть лучше так, как есть. Он все равно во мне разочаруется. Я же не такая взрослая и опытная, как, например, Лена. Хвастается, что нравится всем мальчикам в отряде. Вот она умеет целоваться и она такая красивая и модно одевается. У нее такие наряды. А как она танцует. У них вместе очень здорово получается танцевать рок-н-ролл. Вот кто ему подходит. Красивая, смелая, взрослая. Не то, что я... " – Ксюша грустно усмехнулась.