– Я те уведу. Ишь чего захотел. Как бы не так. Хорошо. Договорились.
– Ну тогда я за тебя деньги сдаю. Давай, Серый, не подведи меня…
На выпускном вечере Ксюша была самая красивая. В нарядном вечернем платье, с уложенными в замысловатую прическу волосами, она выглядела совсем взрослой и Кирилл весь вечер не спускал с нее влюбленных глаз. И хотя родители сидели отдельно от детей, он устроился так, чтобы видеть ее постоянно. За столиком они сидели втроем - он и Сергей с Натальей Павловной. В середине вечера заявился и Антон. Но Кирилл не дал ему и близко приблизиться к Ксюше, постоянно крутился рядом, да к тому же бросал на подростка такие строгие взгляды, что тот подойти не решался. А потом и вовсе ушел, понимая, что даже заговорить с Ксюшей ему сегодня не удастся.
Глава 19
– Где ты была Ксюша? Уже одиннадцать. Я места себе не нахожу. Думаешь, если лето, каникулы, то можно до утра не приходить? Ты с каждым разом являешься все позже и позже.
– Мы гуляли. С Антоном и его друзьями.
– Я тебе запрещу с ним видеться. Почему ты отключила телефон?
– Я не отключала, он сел.
– Но ты могла сама позвонить, я же волнуюсь.
– Ты прямо как отец, Кирилл. Скажи еще, чтобы я в 7 часов была дома.
Кирилл осекся. Он помнил, как когда-то осуждал ее отца за такие строгие правила, которые тот предъявлял к своей дочери, а теперь, выходит, сам поступает также. Но сейчас он начинал его понимать и разделял его требования и уже не находил в них ничего предосудительного. Ему, в отличие от отца, и вовсе хотелось запереть ее, посадить на цепь и держать возле себя, ни на шаг не отпуская. Конечно, он осознавал абсурдность своих желаний, однако нутром чувствовал приближающуюся угрозу и не знал, как предотвратить несчастье.
– Ксюша, как ты разговариваешь со мной? Что с тобой случилось?
Она не отвечала, разуваясь и, казалось, даже не слышит его.
– Ладно, проходи. Ужинать будешь?
– Я спать хочу.
И Ксюша прямиком направилась в ванную, а еще через пятнадцать минут она уже крепко спала у себя в постели.
Когда Кирилл по привычке пришел поправить одеяло, потушить свет, он не узнал теперь ее детского, такого беззаботного сна, которым когда-то любовался, который так умилял его раньше. Она спала нервно, как-то напряженно, лежа на боку лицом к стене, будто отвернувшись от всего мира, не желая его видеть. Иногда судорожно спохватывалась во сне и вздрагивала, словно от преследовавшего кошмара.
Взять ее на руки и перенести к себе Кирилл больше не смел, после того, как однажды она разрыдалась, зашлась настоящей истерикой, а затем вырвавшись, убежала к себе и еще долго тишину квартиры оглашали ее импульсивные всхлипывания.
Стоя теперь над ее постелью, Кирилл отчетливо видел, как она удаляется от него все дальше и дальше. Кусал локти и ломал голову, думая, как вернуть обратно свое сокровище. Жалел, что заранее не созвонился с начальником лагеря. Все-таки стоило поехать и поработать еще и это лето. Директриса бы ему не отказала. И Ксюшу взять с собой, пусть бы девочка побыла все лето на море. Теперь поздно, штат набран, укомплектован. Июнь заканчивается и первый заезд подходит к концу.
Серега сбил с толку, сказав, что этим летом не поедет. Не хотел оставлять на все лето свою любимую женщину, Наталью Павловну, и готовился к свадьбе этой осенью.
"Нет, Серега не при чем. У него своя голова на плечах, у меня своя. А я хочу переложить с больной головы на здоровую. Нет, сам виноват. Пошел на поводу у девчонки. Нужно было хватать за шкирку и тащить ее в лагерь, подальше от этого Антона. И запретить им видеться. Ну, поплакала бы две недели и забыла, подумаешь. А я либеральничал, в демократию играл. Хотя что бы это дало? Ну не Антон, так нашелся бы какой-нибудь Роман. О, Боже!" – Кирилл тихо застонал, прикрывая глаза рукой.
Глава 20
На улице лил проливной дождь и душную июльскую ночь сотрясали раскаты грома, а тьма за окнами разрывалась холодными зигзагами молний. Кирилл не помнил такой сильной грозы над городом. Вспышки следовали одна за другой часто и близко, совсем радом, лупили прямо над соседней крышей или над детской площадкой во дворе или исчезали в раскидистой листве тополя.
Ксюши дома не было. Она отпросилась гулять еще днем, еще до дождя и теперь Кирилл не находил себе места, зная, как она боится грозы. Где сейчас его малышка? Если она с Антоном, защитит ли он ее от грозной стихии, вызывающей у его девочки просто-таки панический страх? Она в такие минуты совсем беззащитная, беспомощная становится.
Телефон предательски молчит уже несколько часов. Память извлекла из своих анналов ее слова: "Молния…, она меня заберет…" и его обещание, что он свою Вишенку ни за что ей не отдаст. Кирилл тяжело вздохнул и резко дернул головой, прогоняя тяжелые воспоминания.
Его девочка, его милая маленькая крошка, что с ней? Как уберечь ее от этого ужаса? Он бы сейчас отдал все на свете, чтобы быть рядом, чтобы прижать к себе, заслонить ее сильными руками от электрической фурии, спрятать, удержать, закрыть собой от фиолетовых монстров. Но он был бессилен что-либо предпринять. Душа чувствовала приближающуюся беду, сердце рвалось навстречу опасности – только бы успеть, защитить, предотвратить, а тело растерянно разводило руками, не зная что предпринять, куда бежать, за что хвататься.
Часы на городской башне пробили полночь. Двенадцать протяжных ударов рвали сердце на двенадцать кровавых кусков. Он, как загнанное в ловушку животное, метался по квартире, словно хищник по клетке, чуя, что больше не может здесь находиться, что вот еще немного и начинает задыхаться от бессилия, от безысходности. Рука несколько раз тянулась к бутылке, но разум все время ее одергивал: пока не найдет Ксюшу, никакой выпивки, в любой момент может понадобиться сесть за руль и мчаться спасать ее в другую часть города, страны, Земли, вселенной. Он готов был на все. Только бы нашлась, только бы отозвалась, только бы какую-то весточку от нее получить, маленькую зацепочку, где она, что с ней…
Решение позвонить Людмиле навалилось на Кирилла с последним ударом злосчастных курантов, когда ждать дольше уже не было никаких сил.
В трубке его окликнул сонный голос:
– Алло…
– Люда, доброй ночи! Это я.
– Привет, Кирилл. Что случилось?
– Антон дома?
– Нет, он говорил, что к другу пойдет на день рожденья, к Стасу.
– А Ксюша с ним?
– Я не знаю. А что случилось?
– Она домой не пришла. Позвони Антону, Люда.
– Хорошо.
Кирилл слышал в трубку, которую Людмила держала возле уха плечом, тонкий противный писк кнопок мобильника. Слышал, как механический голос оператора на двух языках монотонно сообщил: "абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позднее".
– Кирилл, у него телефон отключен.
– Позвони другу, этому, как его, Стасу.
– Я не знаю его номер.
– Люда, пожалуйста, давай тогда съездим к нему. Я сейчас за тобой заеду.
– Кирилл, да я не знаю, где этот Стас живет. Это какой-то новый друг, я о нем ничего не знаю. И, вообще, он меня последнее время в свои дела не очень-то посвящает.
Людмила услышала в трубке тяжелый вздох, разорвавший гнетущую тишину.
– Кирилл, ну, если они вместе, то наверняка утром вернутся. Ведь ночью им скорее всего и доехать то не на чем и дождь такой льет, прямо как из ведра. Как по такой погоде добираться. Не волнуйся, Кирилл, ложись спать, утро вечера мудренее.
– Извини, Люда, что побеспокоил, – Кирилл бросил трубку.
Но глаз сомкнуть так и не смог. В голову лезли мысли, одна ужаснее другой. Задремал только под утро, сидя в кресле, провалившись в какое-то забытье – полусон, полукошмар.