Поттер не понимал, куда клонит тренер. Первые кубки шли за прошлый век.
— Тут не все, кстати, — заметил Седрик. — Особо ценные экспонаты стоят в кабинете директора. Но что я хочу тебе сказать: школа Слизерина выпустила немало волейболистов с пятидесятых годов. Думаешь, за все это время была только одна волейбольная команда?
Гарри со смехом представил седых стариков с длинными бородами, играющими в волейбол.
— Твой любимый Драко, — Поттер сверкнул глазами, на что Седрик насмешливо улыбнулся, — в команде всего год.
— Малфой в самой школе не новичок, — не согласился Гарри. — Он общался с командой.
Седрик кивнул.
— Хорошо. А Дин, с которым вы сегодня были в паре? Раньше он учился в Пуффендуе.
— Гриффиндор и Слизерин давние враги.
Тренер Диггори отвернулся к кубкам.
— К сожалению, Гриффиндор давно сдал свои позиции.
У Гарри сжалось сердце. Он обожал свою старую школу, свою команду, желал достичь победы вместе с ними. Сейчас Поттер чувствовал себя предателем.
— Не делай такое лицо.
Гарри не заметил, что тренер повернулся и уже минуту смотрит на него. Щеки загорелись.
— Ты никогда не станешь частью Слизерина, если не прекратишь беспокоиться о Гриффиндоре, — сказал тренер и вышел из зала наград.
Поттер смотрел ему вслед, а когда Седрик скрылся за поворотом, побежал догонять. Когда Гарри забрал свои вещи из спортзала, тренер подозвал его к себе и протянул листок.
— В конце июля мы едем в тренировочный лагерь. Нужна подпись твоих родителей.
Вот и появились проблемы. Гарри уже представил лицо Дурслей, когда он протянет им разрешение. Но об этом можно подумать позже, ведь они договорились с Роном встретиться после тренировки. Гарри шел привычным маршрутом от Слизерина к маленькому мосту.
— И как тебе в логове змей?
— Рон, прекрати, — Гарри сидел у воды и кидал камушки. Друг сидел чуть выше на траве и хмуро наблюдал за ним. — Они — моя команда, а ты ведёшь себя так, будто я шпион.
— Может, тебе и правда после твоего летнего лагеря вернуться к нам? — спросил Рон.
Гарри сжал очередной камешек в руке. Он скучал по команде, скучал по Рону, и ему тоже хотелось утереть нос Слизерину. Но уже многое изменилось.
— У тебя уже такой опыт. Ты нам расскажешь все их слабые места.
Гарри горько усмехнулся и бросил камушек в воду: получилось две лягушки.
— Рон, они тоже не считают меня частью команды, поэтому я не знаю их слабых мест, — тут Гарри слукавил, так как он замечал промахи напарников на тренировках.
Он поднялся и отряхнул штаны, надеясь, что задница не позеленела от травы.
— И даже если бы я их узнал, это подло и нечестно.
Рон вскочил.
— А честно тренироваться все лето в школьном спортзале? Честно играть новыми мячами, а не потертыми булыжниками?
— Рон…
— Они богатенькие, им все можно. И теперь ты такой же.
Гарри не мог поверить, что друг такое сказал. Они смотрели друг на друга и не узнавали. Оба изменились за эти несколько месяцев. Гарри с сожалением признавал, что решение играть во вражеской команде могло похоронить их дружбу. Если он скажет Рону про тренировочный лагерь, то у него точно крышу снесет.
В этот вечер они крупно поссорились и ушли в разные стороны, не попрощавшись. Гарри не чувствовал себя виноватым, ведь это не он обидел друга, поэтому ждал, когда Рон придет с извинениями. Их ссоры редко длились дольше пары дней, но не в этот раз. Прошла неделя молчания.
Без общения с Роном Гарри стал ощущать себя везде чужим. Нигде в этом мире не было для него места, но все менялось, когда Гарри выходил на площадку и вставал перед сеткой. И не важно, играл ли он в спортзале Гриффиндора или Слизерина, или на улице, или на пляже: волейбольный мяч был для него преданным другом.
Гарри возвращался домой уставшим и вымотанным, но никогда не мог отдохнуть, так как Дурсли ждали его с гадкими улыбками и списком дел по дому. Когда дом сиял чистотой, Гарри возвращался к себе в комнату и валился спать. А утром все начиналось по новой. Поттер будто попал в день сурка. Разрешение лежало на столе и ждало, когда Гарри подойдет к Дурслям. Дата отъезда приближалась, тренер спрашивал про документ, а Рон не выходил на контакт.
Как было бы легко отказаться от Слизерина и вернуться к друзьям, помириться с Роном, с Дурслями, но Гарри не хотел этого. Его мучили сомнения и страхи ежедневно, и только тренер помогал ему верить в себя и не сдаваться.
— Гарри, подойди, — позвал тренер Диггори.
Поттер поймал мяч и подошел, зная, о чем его спросят. Его щеки загорелись от стыда.
— Завтра принеси разрешение — это последний день, иначе не поедешь.
Гарри кивнул. Седрик задумчиво посмотрел на него и вдруг спросил:
— Или ты не хочешь ехать?
Гарри сильнее сжал мяч. Он хотел этого больше жизни, так как еще никогда не ездил в лагерь. Это был шанс познакомиться с новыми игроками, сблизиться с командой.
— Хочу, — сказал он сдавленно и посмотрел в пол.
— Тогда в чем проблема? — тренер посмотрел на тренирующихся слизеринцев. — Или дело в команде?
— В том числе, — сказал Гарри, не решаясь заговорить о Дурслях. Он редко жаловался на них. С Роном они только подшучивали над выдумками Дурслей, над глупым кузеном, но Рон и близко не знал, что на самом деле творится в их семье. Никто не знал. Зато мисс Флэтч ясно дала понять, что Дурсли — не худший вариант для сироты.
— Родители переживают?
— Они… Я живу у дяди с тетей, — сказал Гарри и захотел в тот же момент сбежать подальше. Он взглянул на сетку, улыбнулся тренеру и побежал дальше заниматься, кинув напоследок: — Завтра принесу разрешение.
После тренировки Гарри снова помог тренеру убраться и услышал от выздоровевшего Малфоя едкий комментарий:
— Поттер подлизывается к тренеру.
Раньше Гарри с Роном отвечали на каждый комментарий Драко, но попав в команду, Гарри предпочитал молчать, чтобы не накалять обстановку. Это мало помогало.
— Возвращайся в свой Гриффиндор, — сказал Драко нагло, подойдя ближе. Гарри собирал мячи и молчал. — Тебе здесь не место.
— Драко, мы договорились, что ты не будешь влиять на ставки, — сказал пятый. — Он должен сам уйти.
Они делают ставки на его уход из команды? Гарри почувствовал пустоту внутри. Малфой фыркнул и ушел за остальной командой в раздевалку. Домой Поттер возвращался с тяжелым сердцем, готовясь к нелегкому разговору про лагерь. Он придумывал аргументы, думал даже над тем, чтобы подделать подпись, но как бы он объяснил Дурслям свое исчезновение на две недели?
Дядя Вернон смотрел телевизор, как и всегда. Дадли и тети Петуньи не было дома. Гарри прибрался на кухне, съел холодный ужин и поднялся наверх. Белый листок смотрел с укором.
— Дядя Вернон, — позвал Гарри, сжимая в руках билет в лучшую жизнь. — Можно с вами поговорить?
Дядя повернулся, и раздражение отразилось на лице. Ответил он не сразу, наверное, надеясь, что Гарри поймет намек и уйдет. Но Поттер смиренно ждал.
— Что это? — заметил дядя и вырвал листок. Он пробежал глазами по строчкам и усмехнулся. — Лагерь, значит. Хочешь сбежать от нас?
— Мисс Флэтч одобрила поездку, — ложь сама сорвалась с языка.
Дядя тут же растерял веселость и нахмурился. Он прожигал бумажку взглядом, будто она испугается и пропадет. Его рука потянулась к столику и взяла ручку.
— Надолго едешь?
— Не очень, — уклончиво ответил Гарри.
Дядя поставил подпись и еще раз прочел.
— Две недели?
Гарри вырвал бумажку из рук, бросил «спасибо» и кинулся наверх. На следующий день он летел на тренировку. Гарри с широкой улыбкой положил листок на стол тренера. Диггори на мгновение удивился, а потом кивнул школьнику.
— После тренировки будем обсуждать организационные вопросы. И ты получишь форму Слизерина.
Ноги подкосились. Гарри почувствовал себя самым счастливым на планете. После тренировки и обсуждения тренер зашел в раздевалку в тот момент, когда Поттер переодевался в свою одежду. Он задерживался, чтобы напарники лишний раз не смотрели на его худобу. Седрик скользнул по нему взглядом и позвал к себе в кабинет. Почему-то Гарри захотелось прикрыться, хотя ничего во взгляде тренера не было, да и ситуация казалась самой обычной и привычной. Он завязал шнурки, чувствуя, как холодные капли скользят с волос под футболку. Стоило ли терпеть все это ради горячего душа и новой формы?