Замираю. Дыхание перехватывает.
Обнял. Обнял меня.
По телу пробегает дрожь, а глаза начинают гореть. Парень дышит мне в шею, после чего поднимает лицо, касаясь носом виска. Целует кожу щеки, еще пару секунд вдыхая аромат моих волос. Я не шевелюсь.
Я не могу шевелиться, Дилан. Я не могу обнять тебя. Не могу, но хочу. Сильно сжать твое тело, ткнуться носом в шею.
Господи, Дилан.
Мне… Мне так больно оттого, что я такая.
Парень отпрянул, одарив меня слабой улыбкой:
- Завтра увидимся, - поднимается с кровати, выключая настольную лампу. Свет гаснет. Все канет в темноту. Он помогает мне лечь, накрывает одеялом, но я не вижу его лица. Прячет баночку под подушку:
- Только растворяй таблетки в воде, хорошо? - двигает стакан ближе к краю стола, чтобы я могла дотянуться. - Мне пора.
- П-пока, - шепчу, и Дилан отходит от кровати, направившись в сторону двери. Мое сердце бешено колотится. Тихий щелчок.
Ушел. Он ушел.
Хоть я и вижу его практически каждый день, но эта минута расставания меня убивает. Аманда просит меня ложиться в шесть. Да, в шесть вечера, ибо мне нужно больше сна, чтобы восстанавливать силы, но мне все равно. Если бы не моя слабость, то мы могли бы больше времени проводить вместе с Диланом.
Если бы я не была такой.
Это все, что мне нужно.
***
Дома царила тишина. Только Зои носилась по коридорам, ища свой телефон. Девушка чувствует тянущую боль в спине, но игнорирует её, ведь обещала матери забрать её с работы.
Зои хватает сумку, роясь.
Она должна написать Чарли, извиниться, что не смогла приехать. Сегодня у девушки была практика. Ей нужно хорошо сдать экзамены, чтобы поступить в желанное заведение.
Находит телефон, тяжко вздыхая, ведь почта забита сообщениями, которые ей нет времени разбирать, правда, одно сообщение цепляет взгляд. Девушка хмурится. Номер её подруги, с которой они не списывались уже довольно давно, ведь Зои прекратила какое-либо общение с компанией Томи. Девушка открывает сообщение. Читает:
“Привет. Прости, если отвлекаю нашу правильную девочку, - Зои закатывает глаза, продолжая читать. - Но я нашла нечто странное на ноутбуке Криса…” - девушка листает вниз. К сообщению приложена видеозапись.
***
Утро было солнечным, но холодным. Я наблюдала за Амандой, которая перемещалась по комнате, собирая пыль с полок тряпкой:
- Нужно провести уборку. Нельзя тебе жить в таких условиях.
Улыбаюсь в ответ.
- Кушать будешь? - женщина вешает тряпку на батарею, обращаясь ко мне.
Кушай, Чарли.
Киваю. Не знаю пока, как, но я должна буду запихнуть в себя еду. Я обещала.
Аманда улыбается, выходя из комнаты. Прикрывает дверь. Она забыла на столе мои документы. Я бы крикнула, напомнив ей, но…
Тянусь трясущейся рукой к столу, нащупав папку. Кладу её себе на колени. Желтая обложка блестит. Радует глаз этот цвет. Открываю, не разбирая почерк доктора на первом листе. Переворачиваю, пытаясь хоть что-то понять. Мне нужно знать, в каком состоянии мое тело, есть ли улучшения. Какова вероятность моего паралича?
Листаю. Нужны данные за эту неделю. Сравню их с тем, что написано на первом листе. Нахожу. Последняя страница. Перескакиваю глазами то на первый лист, то на последний. Хмурюсь, глотая скопившуюся жидкость во рту. Не могу понять, что написано. Медицинские термины сложны для моего понимания. Но замечаю, что на последней странице написано куда больше, чем на первой. Щурю глаза, разбирая: ” Степень поражения 54 процента - степень поражения 63 процента”. Вновь переворачиваю, смотря на первый лист. Читаю про себя: “Степень поражения 23 процента - степень поражения 37 процентов”.
Опускаю руки, смотря куда-то перед собой. Думаю, два числа - это начало недели и конец. Проглатываю ком, оседающий в груди, желая закрыть папку, зло бросив её обратно на стол.
Но взгляд замирает на прикрепленном свидетельстве. Печатные буквы проще прочесть. Щурюсь, наклоняя голову к плечу. Читаю: “Ричард Хокствуд?”
Моргаю, отводя глаза. Думаю.
Вновь смотрю на лист, ощущая, как по спине пробегает неприятный холодок: “Анна Ронан”.
***
Дилан быстро спускался вниз по лестнице. Черт, ему нужно ехать в магазин, но придется отложить дела. Он подходит к зеркалу и комоду. Хватает кофту с вешалки, игнорируя зов Зои, которая вышла в коридор из гостиной. Девушка потирает руки, как-то испуганно смотря на парня:
- Дилан, ты…
- Не отвлекай меня, - парень берет ключи.
- Куда ты? - она должна с ним поговорить. И теперь разговор будет касаться не только её, но и Чарли.
- К Чарли, - Дилан недовольно ворчит. - Аманда звонила Нине. Сказала, что Черри отказывается есть, - парень кусает губу, тяжко выдохнув, и через силу, смотрит на Зои:
- Что ты хотела? Быстро говори.
Девушка теряется от его грубости, к которой должна была давно привыкнуть. Она выдавливает жалкую улыбку, качая головой:
- Позже. Езжай к Чарли и уговори её покушать…
Дилан не дослушивает, закатывает глаза и выходит из дома, громко хлопнув дверью. Зои вздрагивает, ощущая, как страх приковал её ноги к полу.
Как она скажет ему? Как он отреагирует?
Девушка боялась открыть ему свою тайну, а теперь ей придется рассказать еще и о Чарли. И она уверена, что её проблема не тронет его. Но Зои тоже не сильная. Ей нужна чья-то поддержка, подбадривающие слова.
Ей нужно сказать правду, но что, если это сломает Дилана? Тогда пострадает и Чарли.
Эти двое слишком зависимы друг от друга.
***
И Дилан был рассержен.
Поэтому он не стал церемониться с чертовой медсестрой, которая даже заботиться о Чарли не может.
- Выйди нахер отсюда, блять! - повышает голос, заставляя Аманду закрыть рот и попятиться назад. Дилан подошел к кровати Чарли. Девушка опустила глаза на руки. Наблюдала за тем, как дрожат её пальцы.
- Черри, - его голос не стал мягче. Девушка вздрогнула, но не подняла головы. Парень сел на край кровати, ругаясь:
- Почему ты не ешь?! - тяжело дышит, ведь несся сюда, как ненормальный. - Ты же обещала мне, что будешь стараться, тогда какого черта, Чарли?! - он срывается. Да, ибо видит. Видит, черт возьми, что она “увядает”: её щеки впали, загорелая кожа побледнела, болезненные мешки под глазами не говорят о том, что она в порядке. Чарли похудела. Сильно. Она должна стараться больше, сильнее, лучше. Она должна, блять.
Но её взгляд не такой светлый. Девушка сжимает губы, шмыгая носом. Дилана начинает трясти. Он не хочет кричать на неё. Он не желает видеть её слезы, но, черт подери, почему она так с ним?! Почему она проявляет слабость, в то время как парень пытается держаться рядом с ней уверенным? Она не думает о его чувствах? О чем ты вообще думаешь, Чарли? Что происходит в твоей голове?
И поток мыслей замирает, когда по щекам девушки текут слезы. Глаза краснеют, а дыхание становится тише. Дилан смотрит на неё, не моргая, как-то шокировано, не веря.
Чарли стыдно, Чарли хочет просить прощения, ведь не справляется. Она не справляется, Дилан. Она больше не находит в себе силы. Девушка вот-вот превратится в такое же растение, что населяют этот центр. Она так устала. Устала от своего бессилия, от своей зависимости от других людей, от своей жалкости. Она больше не может мучить тебя, Дилан. Не может видеть опухших глаз матери, которая улыбается через силу. Не может слушать речи Зои о её планах на будущее. Чарли не может, Дилан. Она рушится, и не может позволить тебе сломаться вместе с ней.
Черри винит себя. Винит во всем: в том, что начала искать встреч с Диланом, в том, что стала ближе к нему, что навязывалась, что поцеловала, что хотела помочь, что тянулась к нему, что искала защиты.
Она ненавидит себя за то, что сделала первый шаг к нему.
Но Чарли так хочет каждое утро просыпаться с ним в одной кровати, хочет прижиматься к его груди, спине. Хочет чувствовать его дыхание на своем виске, хочет наблюдать и рассматривать его, пока он спит. Хочет, чтобы он шутил над ней, хочет, чтобы касался носом кожи, вдыхая аромат. Хочет завтракать, обедать, ужинать вместе. Хочет играть в приставку вместе с ним, смотреть фильмы, навещать Уну, играть на гитаре, обсуждать новый альбом любимой музыкальной группы.