Дома пчёлка отдохнула, поела на дорогу мёда и полетела на тот же самый лужок. Но теперь она уже начала собирать нектар и пыльцу. Посмотрите, как она выпрямляет хоботок, всовывает его в венчик цветка и высасывает жиденький нектар.
Высосала, а потом язычком, что на кончике хоботка, вылизала весь сладкий сок до последней капельки.
Пока пчёлка высасывала нектар, на её лохматые ножки набиралась цветочная пыльца. Однако этого ей показалось мало. И что она придумала: качаться!
Да, да, не удивляйтесь. Она нарочно качается на цветке, а жёлтая пыльца прилипает к её ворсинкам — на спинку, на брюшко. Посмотрите, какая она теперь вся жёлтая, лохматая.
Пчёлка побывала на многих цветах и, когда её зобик наполнился нектаром, тяжело поднялась в воздух и полетела прямо на пасеку. А через несколько минут она опустилась на прилётную доску своего улья с первой сладкой ношей.
Так двадцатидневная пчела стала совсем взрослой.
Разведчица
Вторая половина лета. Вот уже несколько дней стоит жара. Нектара в цветах мало. Лётные пчёлы неподвижно сидят на сотах. Это для того, чтобы сберечь энергию и корм.
А наша пчёлка, как только наступил рассвет, набрала в зобик мёда и полетела на разведку.
Долго летала она вблизи пасеки, садилась на всякие цветы, и всё напрасно: в венчиках цветов было сухо.
Пчёлка летела дальше и дальше и, наконец, почуяла запах новых для неё цветов. Запах шёл откуда-то из-за сада. Пчёлка поднялась выше, перелетела через сад и поняла, откуда пахло. Это зацвела липа. И не одна. Целая аллея высоких раскидистых лип стояла в цвету.
Перелетая с одного цветка на другой, пчёлка быстро наполнила зобик нектаром, а на щёточки и гребешочки ножек набрала пыльцы и радостная полетела домой. Солнце уже поднялось над землёй и позолотило своим светом всё вокруг.
Возбуждённая вбежала пчёлка в улей, поднялась вверх по сотам и остановилась там, где сидела большая группа пчёл. На её хоботке появилась капелька нектара, который тут же высосала и отнесла в ячейку пчела — приёмщица корма. По улью разнёсся запах липового нектара.
А пчёлка закружилась на сотах, трепеща крылышками и описывая небольшие круги то влево, то вправо.
— Сестрички! Я нашла нектар! И пыльцу, — жужжала она, не помня себя от радости. — Лететь придётся далеко, но там так много нектара! За мной! Смотрите, куда лететь!
И она снова и снова повторяла свой танец. Этим танцем она показывала другим куда надо лететь.
Всё больше и больше пчёл собирается возле нашей пчёлки.
Они спешат к ней, ощупывают её своими усиками, принюхиваются к её запаху, чтобы знать, с каких цветов брать корм. Потом повторяют её движения, стараясь запомнить направление полёта.
Через минуту пчёлка перебегает на новые соты и начинает свой танец среди новой группы пчёл.
— Летите все за мной! Там много нектара и пыльцы!
Потом она заправляется мёдом и снова летит к цветущим липам. Теперь она уже не одна, за ней спешат десятки пчёл.
Скоро все они вернулись в улей с богатой ношей.
Теперь и эти пчёлы, отдав нектар, пускаются в танец, приглашают всех остальных на вылет.
В следующий рейс летят уже тысячи пчёл.
Через час весь улей знает о цветущих липах — о новых богатствах пыльцы и сладкого нектара. А разведала их наша пчёлка.
Последние дни
Приближалась осень. Пчёлы её чувствовали, потому что среди дня в улье уже не было так жарко, как раньше. А ночью и особенно под утро было совсем прохладно. Теперь, чтобы согреться, пчёлы садились большими группами.
Взятки пыльцы и нектара если и бывали, то уже очень бедные. Пчёлы начали хуже кормить матку, и она теперь всё меньше откладывала яичек. И это было правильно: подходила зима, а зимой пчёлы только сидят и едят мёд. Поэтому им и невыгодно увеличивать к зиме семью.
И если толстые, неповоротливые трутни всё лето безнаказанно лакомились мёдом, то теперь рабочие пчёлы выгоняли их со всех углов к летку, а потом и совсем вытесняли из улья.
Трутни сердито гудели и упирались. Но пчёлы знали, что челюсти у трутней маленькие и слабые, а жала и совсем нет, и потому обращались с этими дармоедами довольно бесцеремонно: кусали их, царапали ножками, выталкивали. Если какой-нибудь трутень проявлял особое упрямство и никак не хотел выходить, пчёлы пускали в ход жало.
Наша пчёлка сначала тоже помогала выгонять трутней. Потом полетела искать взяток.
Теперь она летала уже не так легко и быстро, как когда-то. И вообще она очень переменилась по сравнению с тем, какой мы её видели в первые дни после рождения. Она уже давно не серенькая, а тёмно-золотистая. Крылышки у неё после многих полётов стали какими-то смятыми, потрёпанными. На её спинке и брюшке уже лишь кое-где торчали ворсинки, а на голове их и вовсе не было.