– А мы осознали? – она внимательно оглядела лицо Бруно. Это был не праздный вопрос, и, когда предсказатель кивнул, Мирабель накрыла его губы своими:
– Вот так. Чтобы не пересыхало.
– Боже, мы чокнутые.
– Я знаю, – она взъерошила его кудри, беря за руку, – Пошли.
Во внутреннем дворике виллы собралась маленькая делегация.
– Ну вы и твари, – протянула Ребекка, опиравшаяся на плечо Паоло, – Могли ведь драпать ночью, как нормальные люди, но нет: надо утром, когда у старой грешницы аж суставы выворачивает… Да стою я, стою, иди, обнимайся со своим героем.
Бруно и слова сказать не успел, как очутился в объятьях ухажёра Луизы:
– Мне плевать, что будут говорить, Вы – лучший человек из всех, кого я знаю!
– Ох, сынок, – предсказатель неловко похлопал паренька по спине, – Можно мне всё же второе место в твоей системе ценностей? Думаю, Луиза достойна первого места гораздо больше… Ты опять краснеешь?
– Нет, я в порядке, в порядке! – Паоло замахал ладошками у лица, – Сеньор Бруно, я буду ждать момента, когда мы снова сможем сыграть на типле вместе.
– Даже если люди будут говорить, что я – позор семьи?
– Вы же сами сказали, – ухажёр Луизы шустро смахнул набежавшую слезу, – Вместе позориться не так страшно. А пока вот, – он протянул предсказателю типле, – Я сменил струны и отполировал корпус. Играйте на здоровье.
Бруно улыбнулся ему, оглядываясь на Мирабель. Она обнималась с сёстрами и матерью. А на его долю выпало…
– Выходит, в тот раз мы распили нужно бутылку вина?
Агустин. Необычайно серьёзный.
– Похоже, судьба или случай решили за нас, – пожал плечами Бруно. Муж Джульетты вздохнул, разворачиваясь полубоком:
– Я пришёл не один.
– Здравствуй, Клайв, – вежливо поздоровался с кактусом Бруно.
– И знаешь что?
Предсказатель поднял на отца своей суженой недоумённый взгляд.
– Отныне Клайв – дядя Мирабель. Всё равно мы решили, что Алма любит его больше тебя. А ты, – Агустин сделал шаг навстречу предсказателю, обнимая его, – Стань для моей дочери тем, кем захочешь.
– Дядя Бруно, – Антонио появился в окружении крыс, – Они пришли пожелать тебе удачи. Пусть там, куда вы идёте, всегда будет много еды и материала для гнёзд. А я… – в глазах мальчика набухли слёзы, – Буду заботиться них, пока вы не вернётесь. Кто самые крутые детективы Энканто?
Предсказатель сел перед ним на корточки:
– Мы, малыш. Я буду скучать, детектив Антонио.
Пользуясь случаем, крысы взбежали по его пончо, тычась носами в лицо и волосы, а потом неохотно спустились, хохлясь возле младшего Мадригаля.
Последним шёл Камило:
– Мама ревёт, ты сам знаешь, как она умеет, папа с ней, так что… Ты это… Береги Мими, ладно? И не давай ей грустить, шути хоть иногда, но только не про боли в спине или что там у вас, стариков, бывает. И постарайся не развалиться, я ещё хочу сыграть с тобой в футбол.
Бруно кивнул, протягивая подростку руку, но тот кинулся к нему, обнимая за шею:
– Для меня ты всегда останешься самым классным дядей, кто бы что ни говорил!
– Всё, смена караула, – к предсказателю подошла своей фирменной походкой Ребекка. Мотнула головой, сгоняя мятежную прядь, – Ну что, понял, зачем твоя матушка заслала тебя ко мне?
Младший из тройни Мадригаль нахмурился:
– Наверное, затем, чтобы показать, как живётся клеймёным.
– Бинго, – сверкнула улыбкой вдова, – Но мы не обязаны ломаться, и неважно, кто и что против нас. А это тебе, – она протянула предсказателю тонкий браслет из бечёвки, украшенный зеленоватым метеоритом с линзой.
– Зелёный. Как мои глаза? – поинтересовался Бруно.
– Неа, – качнула головой Ребекка Делано, – Как игуаны… Паоло, живо сюда, я заставила этого негодяя покраснеть, ты отмщён!! Целовать не буду, обнимать тоже, теперь у тебя есть та, кто будет это делать. Бывай. Мои двери всегда открыты.
– Кстати о дверях, – Мирабель коснулась фасада, – До свидания, Касита.
Рядок плиток сочувствующе зашуршал им вслед, а Бруно успел увидеть промельк в окне Долорес. И в ещё одном окне. Том, что вело в комнату женщины, носившей его под сердцем. А всё же упрямство у него не от отца. А от Алмы.
– Прощай, мамита, – чуть заметно поклонился он, поворачиваясь.
– Бруно, – Джульетта обняла его за голову, – Я сложила вам еды и целебных трав. Должно хорошо сохраниться, Мирабель знает, где и что, и… Береги мою дочь. Береги мою дочь, – она всхлипнула, – Мой брат. А я туда, – она указала на дверь, из которой должна была вот-вот вылететь распознавшая всю серьёзность ситуации Алма, – Идите.
Бруно протянул руку своей избраннице. Исабела успела украсить волосы сестры алой лилией. Пальцы двух грешников переплелись, но у Бога снова нашлись какие-то важные дела вместо того, чтобы убить их одним метким ударом молнии.
– Уйди с дороги, Джульетта! Все! Все с дороги! – буквально зарычала Алма, когда часть её семьи загородила уходящих, – Так нельзя! Нельзя!
– Просто дай им жить, – произнесла Джульетта, и абуэла поразилась спокойствию её голоса, – Мы дали им жизнь. А теперь отпускаем.
– Мы не можем!
– Но мы должны.
– Они не могут! – Алме не хватало воздуха.
– Они уже смогли.
Глава семьи беспомощно опустилась на колени, закрыв руками лицо:
– Я… Я обещала не провожать, но я… буду ждать.
Встающее из-за гор солнце осветило кожу, покрытую вишнёвым отпечатком кружева. Долорес наклонилась над бабушкой, словно выставляя свою метку позора:
– Обопрись на меня.
– Это моя вина. Всё это… – пробормотала Алма.
– Я соглашусь с дядей Бруно, – молодая женщина подала абуэле руки, помогая подняться, – Вместе не так страшно быть виноватыми.
– Остановите их кто-нибудь, – умоляюще протянула глава семьи Мадригаль, – Кто-нибудь, пожалуйста.
Джульетта вытерла слёзы и ободряюще улыбнулась:
– Кто сегодня помогает мне с завтраком?
***
Улицы Энканто были ещё пусты, но путешественники всё равно молчали, лишь крепче сплетая пальцы и позволяя слезам течь. Разлом приближался, и Бруно первым решил нарушить тишину:
– Лилия что-то значит? Для вас с Исой?
– Да, – Мирабель улыбнулась, – Сейчас покажу.
Девушка вплотную подошла к гуще лиан, разглядывая её, и поманила предсказателя ближе:
– Вон, видишь? Тоже лилии.
– Как хитро, – по достоинству оценил лазейку Бруно, – Идём?
– Напоследок, – юная Мадригаль оглянулась на город и белеющую на пригорке Каситу, – Всё. Идём.
Предсказатель отодвинул зеленоватый полог, и они вышли наружу, выдыхая.
Речка несла свои воды к порогам, где был убит Педро, и они просто не могли не пойти туда.
– Бабушка сказала, что это было здесь, – негромко произнесла девушка, – Скажи, а ты… Скучаешь по нему?
– Я ведь не знал его, mi locura, – Бруно не сводил глаз с водной глади, – Но вообще я… иногда говорил с ним. С портретом. Когда было очень тяжело. Про тебя он тоже знает. Я сказал, что ты – лучшее, что было в моей жизни.
Мирабель обняла его руку, прижимаясь щекой к плечу, и вдруг встрепенулась:
– Она где-то здесь!
– Кто? Вишнёвая тень?
– Да! Я её чувствую! – девушка ринулась в чащу, вертя головой, – Где ты? Где? Иди сюда!
Они уходили всё дальше и дальше, пока не вышли к небольшой полянке в глубине леса. О реке напоминало только неявное журчание.
– Я не понимаю, – Мирабель перевела дух, – Она словно вела меня сюда и… Исчезла.
– Мы оба знаем, что твой дар весьма своенравный, – Бруно отыскал участок поудобнее, пристраивая их поклажу и садясь на крышку чемодана, – Днём ей некомфортно. Раз уж ей нравится это место, дождёмся вечера, думаю, она придёт.
– А что будем делать сейчас?
– Позавтракаем?
Девушка наклонила голову набок, пододвигаясь:
– У меня есть идея получше.
– Чертовка – он понял, что попался, едва Мирабель обвила его шею руками:
– Я люблю тебя. Теперь я могу сказать это столько раз и так громко, как захочу. И целовать тебя, сколько хочу.