– Ты сильный, и ты решил свинтить со мной из Энканто. Для меня это уже немало, – Мирабель ласково поцеловала солёные от слёз губы, – И я рада, что могу разделить с тобой твою боль.
– Тебе это не нужно.
– Нужно. Как и ты.
Они снова обнялись, потираясь лбами. Предсказатель приобнял её за талию. Девушка вздрогнула.
– Что такое? – всполошился он.
– Ни… Ничего, просто я ещё не привыкла.
Бруно стремительно покраснел:
– Я не имел в виду ничего такого, прости! Да… Давай вставать потихоньку, а?
Впервые за то время, что они ушли из дома, путешественники осознали, что у их двоих свободы есть и другая сторона: они толком не знали, что делать друг с другом.
Благо, им было, на что отвлечься: на полянке, приманенная неизвестно каким событием, сидела Вишнёвая тень.
– Ах же ты! – Мирабель едва не свалилась с гамака, вскакивая, – Иди ко мне, моя дорогая!
Бруно решил не покидать своего места, следя за развитием событий. Слишком свежи были воспоминания о горячке племянницы. Ещё не хватало спугнуть её дар.
Вишнёвая тень ласково потёрлась об ноги девушки, но при попытке её поймать отступила, припадая к земле, словно собака.
– Ах ты негодница! – Мирабель с хохотом кинулась играть с ней в салочки, – Как же я соскучилась, а ты не даёшься! Иди ко мне, девочка!
– Не убегайте далеко, – встревожился Бруно.
– Не волнуйся, она просто хочет что-то показать! – донеслось уже из чащи.
Бруно вылез из гамака, заставляя себя не волноваться, когда вдалеке зазвучали испуганные крики обезьян. В джунглях что-то происходило, и интрига раскрылась с появлением Мирабель, чьи руки были увиты свидетельствующими об объединении вишнёвыми полосами. Она что-то волокла.
– Мы с добычей! – девушка с гордостью приподняла совместный трофей – жирного пекари, – Пора разводить огонь.
========== Глава 49 ==========
Лицо Мирабель выражало сложную смесь эмоций, в которой преобладали изумление и восторг:
– Моё золотко показало несколько новых трюков, гляди!
Бруно с изумлением наблюдал за тем, как рука девушки обзаводится теневыми когтями с острыми, словно скальпель, когтями, которыми было очень удобно снимать шкуру и разделывать добычу. Чтобы безопасно развести костёр, пришлось выйти к реке. Младший из тройни Мадригаль, привыкший к обжигу посуды, ловко соорудил очаг из камней.
– Mi locura, ты можешь срезать для меня тростинки? Примерно такие, – он показал участок от кончиков пальцев до локтя, – То есть ты и Вишнёвая тень, разумеется. Желательно со скосами.
– О, конечно! – ободрённая его поддержкой и доверием, шустро вскочил Мирабель, – Скоро вернусь, querido.
Она умчалась раньше, чем Бруно успел среагировать на новое обращение. «Любимый». И это происходит с ним? Предсказателю резко захотелось загрести спутницу в охапку и целовать до тех пор, пока она не скажет, что щекотно. А потом…
А потом продолжить жарить мясо пекари. Мило побеседовать. Расспросить о Вишнёвой тени. И. Лечь. Спать. В один гамак, допустим, но спать! Мирабель слишком юна и не готова к этому. А значит, он будет ждать, тут и думать нечего. Хотя иногда, когда она прижимается, кажется, что…
– Принесла, – юная Мадригаль снова села напротив, показывая срезанные тростинки, – Мы старались.
– Вишнёвая тень ушла? – Бруно заметил, что у девушки снова самые обычные руки.
– Да, но к вечеру вернётся.
– Так и сказала?
Племянница сверкнула зубами:
– Я так чувствую. Она сама не издаёт никаких звуков.
– Правда? На свадьбе я слышал рык.
– Думаю, это была я, – девушка неловко притихла, – Долорес…
– Я передал ей, что ты её любишь. Она сказала, что ей очень стыдно спускаться, хотя видел в её глазах желание попрощаться с тобой. Дай ей врем… – он запнулся.
Путешественники взглянули друг на друга. Они не знали, сколько времени займёт их приключение. Когда Бруно и Мирабель только преодолели разлом, новизна впечатлений и радости от открытости собственных чувств заставила их ненадолго забыть о доме. Сроки колебались от считанных дней до целых лет. Существовала также вероятность того, что они и вовсе не вернутся.
– Бруно.
– Да, милая?
– Я знаю, что ты умеешь рисовать. Сможешь… нарисовать портреты всех Мадригалей? Я уверена, что мы их не забудем, Но… Боже, это так странно, – она обвела ладонью окружающее пространство, – Никого кроме нас. Разве так бывает?
Бруно несмело кивнул:
– Даже когда я жил в застенках, я был относительно рядом с семьёй. Мамита рассказывала, что в начале совместной жизни с папой она часто просыпалась из-за тишины, поскольку они жили отдельно от родственников.
Мирабель встала со своего места, двигаясь поближе:
– Мы… привыкнем, да?
– Обязательно.
– Но едва ли сможем не скучать.
Предсказатель отвёл глаза в сторону и после недолгой паузы произнёс:
– Зато мы пойдём до тех мест, о которых ты рассказывала. В тот большой город. Как думаешь, как он называется? И к морю сходим, я никогда не видел моря.
– Так и я не видела, – несмело улыбнулся она.
– Ты у нас заклинательница духов, и была у моря во сне, словно шаманка, – он пошевелил скрюченными пальцами, рассмешив девушку, – Вишнёвая не рассказала тебе, зачем уходила?
– О, – Мирабель снова посерьёзнела, – Это не так просто. Знаешь, она будто… Умалчивает. Ждёт ночи, должно быть. Но вообще у меня чувство, что я не готова к её правде. В горячке я… видела что-то плохое.
– Ты бормотала.
– Что именно?
– Чаще всего «мачете» и «злые люди».
– Да… Мачете, – девушка оглянулась на лес, – Она терзается. Ей и рассказать хочется, и меня сберечь. Как было у меня с Долорес, когда она вернулась ночью от Мариано.
– Настолько плохо? – негромко спросил Бруно.
– Не знаю, Вишнёвая тень ничего мне не показала.
– Я говорю не о ней.
Мирабель замешкалась.
– Помнишь, что нам говорила Ребекка? Не забывать разговаривать друг с другом.
– Я ведь обещала не рассказывать.
– Понимаю, – Бруно почувствовал себя канатоходцем на поистине фантастической верхотуре, – Мариано сделал ей больно?… Боже, Мирабель, я по старшинству снимаю с тебя это обещание. Плюс, я тоже в курсе. Говори уже.
Слушать сбивчивый рассказ предсказателю выпало с ужасом на лице, и сожалениями, что так и не вмазал жениху Долорес в тот день, когда пришёл разбираться за проделки Вишнёвой тени.
– Cabron, – ругнулся Бруно, когда девушка закончила, – Не, ну он просто… Мне искренне жаль Долли и тебя за то, что ты увидела и услышала. Но вот что это скажу тебе милая: я вырос с двумя сёстрами, и ни одна из них не жаловалась на что-то подобное ни Алме, ни мне.
Мирабель изумлённо приподняла брови.
– Я могу понять, если бы молчала Джульетта, но Пеппу ты знаешь почище моего: сделай Феликс что-то не так, и она бы грохнула его молнией прямо на кровати. Я думаю, что… должно быть, есть какой-то способ избежать катастрофы, – он добавил сушняка в костёр, следя за тем, чтобы огонь не касался мяса, размещённого на тростинках, наклонённых к пламени.
– Поищу банановых листьев, нам понадобятся тарелки,-решила Мирабель, вставая, – Кажется, видела вон там.
– Не заблудишься?
Она покачала головой:
– Со времени появления Вишнёвой тени я стала лучше ориентироваться на местности.
– Кстати о тени, – предсказатель заметил, что девушка практически ничего не отбрасывает.
– Ах, это, – юная Мадригаль не предала сему феномену большого значения, – Она просто выгрызла под себя нишу. Как гусеница.
– Или как тайра.
– Да, – девушка фыркнула, и, едва она ушла, предсказатель хлопнул себя ладонью по лбу. Идиот! Надо было сказать, что не обидит, не сделает больно, вообще пальцем не тронет! Треклятый Мариано с его… потребностями, надо же было быть таким неосторожным!
Осторожность.
Озарение наступило так внезапно, что Бруно чуть не спалил мясо, забыв, что хотел повернуть куски другой стороной. Смутно вспомнились рассказы Джульетты об Агустине: «Он нежный и чуткий, такой осторожный».