— Ты сядешь там. — Учительница указала на парту Этери.
Я не спеша сняла пальто, повесила и медленным шагом пошла к парте.
— Быстрее, — сказала учительница.
— Вы мне? — спросила я.
— Нет, это я себе!
Я села за парту, ноги у меня просто подкосились. Сердце билось так сильно, что его слышала, наверное, Этери. Так грубо со мной ещё никто не говорил. Белобрысая девчонка рассмеялась. Сидевший за ней строгий мальчик наклонился и толкнул её в спину. Девочка вскрикнула.
«Может быть, я действительно выгляжу какой-то деревенской дурочкой среди городских учеников?» — думала я и не понимала, что происходит в классе и вообще.
— Новенькая, ты из какой школы перешла к нам? — спросила учительница.
— Из сельской школы, — встала я и почувствовала, что ответ у меня получился каким-то невежливым.
— Из-за этого ты и сердишься на меня, что ли? — удивилась учительница.
— Из деревни? — фыркнула белобрысая девчонка.
— А какие у тебя были отметки? — спросила учительница, оглядев меня. — Что-то не похожа ты на деревенскую!
«Не похожа и не надо», — буркнула я про себя.
— Ну, иди к доске. Только не сердись, а то я начинаю тебя всё больше бояться…
Меня душил гнев, и, наверное, поэтому все примеры на доске я решила быстро и правильно. В классе стояла мёртвая тишина.
Я писала мелом на доске, и мне казалось, что я по-прежнему в своём старом классе. За окнами лес. Белеют в горах развалины старой крепости. Во дворе школы висит начищенный до блеска золотистый колокол. Временами невидимая рука ветра раскачивает колокол, он медленно зазвонит, и мы в середине урока навострим уши. От ворот школьного двора до улицы широкий спуск. Когда кончаются уроки, я и Марика медленно спускаемся и опять поднимаемся до ворот, чтобы подольше побыть вместе.
— Садись! — сказала моя новая учительница. В её голосе теперь я уловила не только удивление, но и участие.
На втором уроке дежурная раздала классные тетради в голубой и розовой обложке. Белобрысая девочка встала и посмотрела на мою пустую парту. Этери вынула из портфеля чистую тетрадь в розовой обложке и положила передо мной. Строгий мальчик протянул мне голубую тетрадь.
— Спасибо, — улыбнулась я, — у меня есть, — и достала из портфеля тетрадь. И моя тетрадь была в розовой обложке, с портретом Ленина. «Как хорошо иметь новую, блестящую, в синюю полоску тетрадь! Хочется красиво, очень красиво писать! Фиолетовые чернила отсвечивают зелёным, и хочется, чтобы они подольше не высыхали, потому что они потом блекнут и тускнеют. Как здорово придуманы эти чернильницы-непроливайки: горлышки у них книзу сужены, как воронка, чтобы чернила не выливались», — думала я и, не отрываясь, смотрела на совершенно чистую страницу.
— Дети, давайте напишем воспоминания о лете. У тебя есть тетрадь? — спросила меня учительница. И — о чудо! — множество тетрадей было протянуто в мою сторону.
— Есть! — ответила я со смехом и подняла вверх три свои тетради.
Я начала писать. Буквы так быстро появлялись на бумаге, будто падали с пера сами собой. В классе раздавался чуть слышный скрип перьев.
— Кто закончит, положит тетрадь на мой стол и тихо выйдет из класса.
Я кончила писать. Закрытая тетрадь некоторое время лежала передо мной. Потом я взяла её в руки и уже хотела отнести на стол, как учительница подошла ко мне:
— Не справилась? — спросила она тихо.
— Нет, справилась… — удивилась я.
— Так… ну, тогда посмотрим, что ты успела за двадцать минут, — сказала она и взяла мою тетрадь.
Я вышла в коридор. Там стоял неприятный запах керосина и ещё чего-то. Из соседних классов слышались голоса педагогов: они то повышали голос, то говорили совсем тихо. Но ни в одном классе я не услышала такого бархатного голоса, какой был у моей любимой старой деревенской учительницы. Мне стало печально и тоскливо. Звонка я не слышала. Только тогда я пришла в себя, когда белобрысая девчонка вдруг взяла меня за руку и потянула в класс. Я опять вырвала руку и сердито сдвинула брови.
— Учительница зовёт, — сказала она радующимся чему-то голосом.
Я медленно пошла за ней. Открыла дверь и остановилась перед учительницей. Мне не понравилась эта насторожённая тишина. Рядом со мной встала белобрысая девочка и с любопытством смотрела на учительницу.
— Учительница, скажите, чтобы она села! — крикнул строгий мальчик, указывая на белобрысую.