— Вам неинтересно, зачем мы едем в Центр? — Романов прервал съедобные мечты, заставив меня мысленно вздохнуть и принять как данность всё происходящее.
— Ну, я предполагала, что вы не забудете сказать это мне. — В портфеле пиликнул мобильник, напоминая о том, что ни вчера, ни сегодня его никто так и не подумал зарядить. Осталось разрываться между желанием сползти куда-нибудь под сиденье и желанием достать аппарат, чтобы выключить его. — Хотя я просто умираю от любопытства. — Ага. Мне очень любопытно, не собираются ли мою тушку отправить на опыты или, что ещё хуже, на чтение мыслей. Я где-то слышала, что в лабораториях Константина уже разработали машину для этого действия и с каждым часом всё совершенствуют её.
— Помнится, на нашем прерванном интервью... — Романов перехватил мой взгляд в зеркале, заставив мурашки, уже уставшие от всех этих всплесков адреналина, пробежать кросс от кончиков ушей до пяток, — Кстати, как ваше самочувствие? Рана не беспокоит?
Кожа под повязкой внезапно зачесалась. Пришлось потереться рукой о шершавую спинку.
— Ничего страшного. — Я заметила, что отвечаю на вопрос, уставившись на затонированное стекло автомобиля. Что же получается? Вчера мы ехали на абсолютно другой машине? Или прежнюю так лихо отремонтировали? — Чешется немного. Так зачем мы едем в Центр?
Мне показалось, или бизнесмена заставил смутиться (?) неожиданный с одной темы на другую. Неужели я права и Романов действительно заботится о моём здоровье?
— Так вот... — Не. По-моему, это просто временное помешательство в чьей-то рыжей голове. — Мы тогда заговорили про Центр и в чём смысл его существования. Я хочу показать вам одну новейшую разработку, которая в скором изменит всю нашу жизнь.
Судя по энтузиазму, который звучит в голосе мужчины, это открытие — ядерная бомба, которую научились получать из соли. Наши западные соседи, наверное, только и мечтают, чтобы это было возможно.
— А... М-м-м, — в голову сразу же полезло всё, кроме нужных слов, — вы уверены, что люди готовы к этому открытию? — Будто бы снова на интервью. Ну, ничего. Так даже легче.
По тому, как меня вжало в кресло, автомобиль сейчас поднимается куда-то вверх. Жаль, за широкой спиной Бориса невозможно даже подглядеть наш маршрут, а вертеться, будучи пристегнутой, как-то стрёмно.
— Я уверен, что его не хватало людям с того момента, как появились браслеты.
Подумать только, ещё пять веков назад они были только у членов королевской семьи, а теперь попробуй найти (прости меня, хорошее воспитание) бомжа, который ходит без браслета. Странно, что про его создателя нет совсем никакой информации. Если думать логично, то должны мы знать в лицо своего «благодетеля». Была бы у меня машина времени, я бы в это же лицо высказала ему всё, что думаю о его изобретении.
— Я вся в предвкушении... — Стоит ли надеяться, что никто не услышал моего пессимистичного бормотания?
— Приехали. — Серьёзно? Вроде бы ЦНР находится далеко не в лесу. С Романовым время летит не то что быстро, пулей.
Борис вышел из машины и по-джентельменски открыл дверь с моей стороны. На ум невовремя пришёл анекдот про то, какова настоящая причина этого мужского жеста. В лицо ударил яркий свет лампы, который ослепил меня на несколько секунд, а когда я наконец проморгалась, поняла, что мы находимся на подземной парковке. Причём явно секретной, раз автомобиль Романова здесь был единственным, поэтому решила промолчать и вообще в будущем лишний раз не вякать.
— Прошу. — Тем временем охранник — водитель пропустил меня вперёд, и мы, неспешной процессией, состоящей из четырёх человек, прошли через скрытую в тени дверь и двинулись по коридору. Конечным пунктом стала мрачная комната с множеством маленьких телевизоров и двумя бугаями. Обманываться я насчёт этих парней не стала: они могли быть и простыми охранниками, и телохранителями — убийцами в одном лице. Потому отошла к стоящему в стороне Борису и, тихонько подёргав его за рукав, поинтересовалась: