— Борь, — парень удивлённо воззрился на меня, — ой... Прости, пожалуйста, за панибратство, но могу ли я задать тебе вопрос жизни и смерти?
— Задавай, — ответил, похоже, всё ещё находящийся в шоке телохранитель.
— Меня сейчас убьют?
— С чего ты... — Романов отвлёкся от разговора с бугаями и неодобрительно посмотрел на расшумевшегося Бориса, — с чего ты это вообще взяла? — тихо прошептал мне на ухо парень.
— Ну, смотри. — Я начала загибать пальцы. Парковку я видела, так? — Он кивнул. — Вот эту комнату с волшебными теликами, на которых видно всех и всё, тоже видела... а дальше что? Покажете мне оружие массового поражения и в лесу закопаете?
— Вы такого плохого мнения о нас? — Романов подкрался незаметно. А значит, сам виноват, потому что не надо меня пугать. Итак нервы ни к чёрту. — Всё в порядке! — Он жестом остановил метнувшихся спасать его охранников и как-то странно взглянул на меня. — Хорошая у вас реакция...
— Простите. – Я поняла, всё, что было раньше, это ягодки, а вот сейчас — наступили кокосы... Романову на ногу. — Это не моя реакция, а приём из курса самообороны, предназначенный для того, чтобы убежать от противника. Папа научил. — Даже не знаю, зачем я заговорила, но смотреть на то, как Романов мужественно пытается не схватиться за пятку и не заорать от боли, было выше моих сил. На ноги-то наступаю — будь здоров. Уж папе и моим партнерам по танцам можно верить.
— А вы собрались убегать?
— Честно говоря, очень хочется, — призналась без лишних раздумий. — Просто не могу определиться, где опаснее: рядом с вами или без вас.
— Поверьте, вы тоже заставили меня задуматься над этим. — Как мне показалось, попытался отшутиться мужчина.
Глава 20.
— Подождите меня здесь. – Романов указал на длинный кожаный диван, вольготно расположившийся вдоль причудливо изрисованной стены приёмной, а сам, что-то сказав секретарю, зашёл в свой кабинет.
Мою мнительность словно развеяло, когда, получив звонок, Константин внезапно заторопился, а уже через полминуты мы вышли из «комнаты страха» (как я окрестила это мрачное помещение) и, пройдя один пролёт вверх по лестнице, попали в светлый холл на первом этаже здания. На руководителя, который возник из неоткуда и окинул строгим взглядом хаос, творящийся вокруг, никто, к моему удивлению, даже не обратил внимания. Туда—сюда сновали сотрудники Центра в халатах и строгих костюмах с папками, приборами и инструментами. Также среди них я заметила как молодых парней и девушек, так и людей, которым явно было за шестьдесят, снова убедившись, что для того, чтобы постичь трудную романовскую душу мне не хватит всей моей жизни. Пару раз, пока мы пытались прорваться сквозь многочисленную и постоянно движущуюся толпу, к Романову то и дело подходили с какими-то вопросами, на которые он, не раздумывая и секунды, находил ответы. Но вернёмся к тому, что, пролетев около трёх десятков этажей на лифте со стеклянными стенками и чуть не получив инфаркт, я, наконец, приземлилась на кожаный диван и сейчас одновременно со страхом и предвкушением ждала непонятно чего. Думать, чего именно, не стала, чтобы не удариться вновь в панику.
— Костя там? – Не молодой, но приятный женский голос отвлёк меня от бесцельного ожидания и заставил посмотреть на его обладательницу. Ею оказалась Кармен Делль'Орефайс*. Конечно же, шучу, но сперва мне показалось именно так. Эта женщина выглядела моложе её лет на двадцать, однако седые волосы в аккуратной укладке, а также стильный макияж и строгое чёрное платье с длинными рукавами и воротником создали обманное впечатление. Угадывать возраст женщины я не взялась, к тому же она почувствовала мой взгляд и обернулась. Я тут же внимательно уставилась на бюст бородатого мужчины. Если память, покрытая пылью, мне не изменяет, Аристотеля. Вот и новая страничка в мою мысленную биографию Романова.
— Да, но он просил его не беспокоить. – Парень в стильных мужских очках, который вряд ли был старше меня более, чем на три года, сейчас внимательно читал какой-то документ, и по его лицу стало понятно, что ему тоже лучше не мешать.
Эта женщина назвала Романова Костей – закрутились в голове шестерёнки. Наверное, они хорошие знакомые. Однако почему тогда она не знает, на работе он сейчас или нет? Эх, правильно сказано – любая профессия откладывает свой отпечаток. По-моему, уже слишком много тайн на одну меня.