Несколько лет назад отгремела свадьба сорокалетней Франчески Фосс, невестки Оливии Фосс и матери Билли. Это было примечательным событием, так как женихом был молодой красавец-футболист. После того, как брачные договоры были подписаны, Оливия прошипела Билли на ухо: «Бежим, пока этот парень не понял, что под видом молодой телки ему подсунули старую говядину!». Гуляли на празднике все, даже бывший муж Франчески Саймон, в числе первых гостей, от души радуясь, что бывшая жена теперь не его головная боль.
— Спасибо, Ба. Если ты сможешь приехать и побыть тут недолго, будет неплохо, как думаешь? Дети говорят, что скучают.
— Приготовьте мне комнату с хорошим видом и балконом!
Бабушка скинула вызов, а Билли стало одиноко без её голоса. Хотелось выйти из спальни и пробраться в ту, где жили они с Хавьером, но она сама потребовала заколотить дверь. Было противно до дрожи, до тошноты. Горло скребли и душили слезы, это было настолько постоянное чувство, что без него Билли будто никогда не жила. В закрытом помещении было страшно, поэтому приходилось впускать ночной воздух, прохладный в марте. От вечно открытого окна успела появиться простуда, начинался бронхит. От слез, нервного расстройства и болезни не спадала температура, но все это приходило в минуты одиночества, когда семья засыпала, а Билли оставалась наедине с собой. Никто не просил о помощи и поддержке, не сообщал о важных делах, которые решал Хавьер. В минуты покоя приходил ужас, страх и пытка, которой не было конца.
Билли подняла голову с трудом, горло, кажется, опухло. Воспалённые глаза сильно болели. Стена напротив кровати превратилась в алтарь: много, очень много фотографий Хавьера, его записки и телеграммы. Он обожал писать телеграммы из командировок, и слать старомодные открытки. Подаренные им украшения. Столик у стены завален бумагой и ручками - тут она пишет Хавьеру письма, которые потом убирает в ящик стола. Письма полные чувств, боли и страха.
Билли повернулась лицом к собственному отражению в огромном зеркале на стене. Как же она осунулась, как бледно и безжизненно выглядит. Какие тусклые волосы, какие красные глаза, какие красные щеки. Больная, усталая, почти не спит. Нужно спать, завтра снова будут проблемы и обещания.
Билли дошла до своего столика, убрала в конверт очередное письмо, спрятала его в ящик. В соседнем ящике нашлись таблетки, выписанные Анной; полторы таблетки и запить стаканом воды. А потом будет глубокий здоровый сон минимум на восемь часов. Билли убрала половинку, чтобы не повторять прошедшую ночь, когда ей снился кошмар, а тело никак не могло проснуться и отпустить его. Она не спала, но видела сны наяву и была все время начеку.
Одну таблетку, чтобы спать.
Стакан воды.
Поцеловать и прижать ко лбу фотографию.
Спасибо, что ты был.
Никто не увидит, что я работаю на износ, они должны думать, что это больше их беда, чем моя.
Люблю тебя, Хавьер.
2 ГЛАВА. Белфаст. Тебя. Не ждал - 1 -
Дети из таких семей, как Остеры, оканчивают Оксфорд, Стенфард или Кембридж, уезжают из страны, чтобы учиться в «Лиге плюща» или путешествуют после получения диплома и перед высшей школой, как это делала Пандора, в поисках себя. Но, разумеется, никто из Остеров не поступал в университет Квинса, в двадцати минутах езды от дома. Если что-то и нужно было знать об этом месте Валерии, которая почти отреклась от внучки, так это то, что большая часть студентов Квинса выпускники государственных школ. Это тот факт, который сказал об уровне образования в учебном заведении больше, чем степени преподавателей и учебные программы.
Фелиса Остер поступила в университет Квинса.
Перспективная, талантливая балерина, отличница по химии и геометрии, победительница олимпиад по истории, имеющая три публикации в историческом журнале на тему искусства Древней Греции, поступила не в Оксфорд, не в Кембридж, не в Стенфард, а в Квинс Северной Ирландии.
Студенческий рай, демократия, свобода творчества и самовыражения, анти-сектантство, по мнению Фел, и «притон для наркоманов и проституток», по мнению Валерии.
Они слушали “Sex Pistols”, ходили на фестивали и в спорт-бары и участвовали в митингах. Фел предвкушала эту жизнь, боролась с собой. «Благородная дама» в Фелисе, наконец, нашла гармонию с «темпераментной итальянской кровью матери».
Фел изучала историю искусств, продолжала брать уроки балета и, присоединившись к движению за образованных детей из бедных районов, готовилась начать преподавать основы этикета. Она шла по коридорам с высоко поднятой головой и думала, что отец бы ею гордился. А ещё она успела забыть о брате, который так и не приехал в эти полгода. Лишь этим утром Фел получила сообщение от Билли, что Тео приезжает в пятницу. Фел об этом не думала, она всего две недели как была студенткой и привыкала к новому миру, она не хотела думать, что скоро её выдадут замуж и сломают жизнь.