В результате этого и Гудин, готовый даже отравиться дармовщинкой, оказался «на бобах», вернее без оных. Поэтому Платон частенько посмеивался над Гудиным. В ожидании халявы, тот готов был голодать, ждать допоздна, до последнего, лишь бы получить свою бесплатную шакалью похлёбку-пайку из рук царственного Ширхана – Надежды Сергеевны. И Платон лишний раз убедился, что Надежда, по своей сути, даже полное говно. Её лицемерие и ханжество не знали границ.
То она по-дружески подсказывала Платону диагнозы его болезней, чем и как лечиться, куда для этого следует обратиться.
А то, вдруг, возмущалась тем, что Платон ходит по врачам иногда в рабочее время. Как будто многие из них принимают в другое время?
Хотя она сама, вставляя зубы, отсутствовала целыми днями, причём в течение почти месяца, при этом гордясь тем, что ей делают тщательно, долго и дорого.
Так, в основном, и протекала совместная работа Платона и трёх его сослуживцев, сидящих от него за стеной. Как обычно, через стену отчётливо слышались гул Гудина, иногда надолго перебиваемый громким, почти визгом, Надежды Сергеевны. Когда же за стеной вдруг становилось тихо, Платон понимал, что это, скорее всего, своим негромким голосом их поучает гениальный Алексей.
Тридцать три дня и тридцать три ночи мучился Платон от сковывающей всё тело, становившейся всё нестерпимей боли. Особенно, почему-то, пострадала область правого колена. И болело оно, главным образом, ночью, во, вроде бы, покое, в то время как его хозяин никак не мог найти ему места.
Лежание на любом боку почти тут же вызывало сильную боль в правой ноге, иногда, неожиданно проявлявшуюся даже в стонах во время сна. А лежание на спине неизменно приводил к храпу и, как следствие этого, лёгким толчкам, а то и к шутливым, даже ночью, посвистываниям озорной жены Ксении.
Чувствуя неудобство и некоторый стыд перед женой, Платон сразу переворачивался на бок в ожидании скорого нового прилива боли. Каждый день жить с болью – это, в принципе, невыносимо.
Но Платон выносил, и это, и другое…
Поиск причин кашля Платон решил вести как раз в то время, когда его участковый терапевт ушла в отпуск.
Ксения надоумила мужа воспользоваться поликлиникой РАМН, к которой Платон был давно прикреплён, но очень редко ею пользовался.
И вот такой редкий, опять летний, случай представился.
Платон добросовестно прошёл поликлинику по цепочке: терапевт – обычные анализы – рентген – функция внешнего дыхания (ФВД) – УЗИ – и снова терапевт. После чего он был направлен в противотуберкулёзный диспансер.
Но и там ничего подозрительного не обнаружили.
Затем последовал пульмонолог в окружном диагностическом центре. Опять ФВД – рентгенолог. Затем томография лёгких в платном диагностическом центре. Результат тот же – ничего нет!
И только по собственной инициативе совершённый Платоном поход к отоларингологу и платный тест на микрофлору горла дал некоторый результат. У Платона в горле обнаружили пресловутый, очень популярный в народе и на телеэкране, грибок «Candida albicans».
В конце концов, стала было вырисовываться и причина кашля. Во всяком случае, одна из них.
После этого диагноза Платон возвращался домой просто окрылённый.
Не успев войти в дом, он с порога радостно прокричал жене:
– «Ксюха! А во мне нашли грибницу! Я теперь – гриб!».
– «Какой? Подберёзовик, или подосиновик?!» – удивилась радостной шутке мужа Ксения.
– «Судя по волосам – белый!» – ответил Платон.
– «Или сморчок?!» – посудила она не по волосам.
– «Нет! Скорее боровичок!» – подумал он не о том, о чём подумала его проницательная жена.
Платон теперь снова вернулся к своим традиционным нестероидным противовоспалительным средствам (НПВС), и результат не замедлил сказаться.
Боль стала понемногу стихать. Платон надеялся, что уже в приближающемся отпуске сможет играть в любимый с детства футбол и кататься на велосипеде.
Лишь позже радость Платона была несколько омрачена новостью от специалистов, что «Candida albicans» на его кашель может и не влиять.
Надежда Сергеевна с жаром объясняла Платону, что врачи ничего не знают и не понимают, а у него явно, как, главное, было у неё самой, начало астмы.
Заботливая начальница сразу «прописала» своему подопечному лекарства, и каждый день спрашивала, начал ли он их принимать.
В доказательство своей правоты, Надежда громко, чуть ли визгливо, почти кричала, приводя примеры и аргументы, в том числе наверняка ею только что придуманные.
Увлекшись, она не заметила какого-то вопроса или просьбы Гудина.