- Что не так? - настороженно спросил я - кого-то учуял?
- В семи километрах впереди техника Врага, - после минутного молчания, ответил Ржавый, так он мог высказаться, только о технике лирианцев.
- Покажи, - и передо мной над рулем мотоцикла в виде голограммы вырисовывались корпуса двух четырехосных бронемашин войск Вермахта «Бюссинг-НАГ», с обозначениями инженерного батальона, - они нас заметили?
- Пока нет. Но сканируют интенсивно, поэтому скорость слабая. Возможно, они приехали, как и мы, услышав сигнал, а может, им сообщили про сигнал ракетой. Поворачивать уже опасно. Укрыться негде. Необратимая встреча с врагом.
- Ржавый, тебе на время надо будет стать просто мотоциклом. Согласен? - я спросил его об этом осторожно, так как понимал, что Ржавому придется полностью отключить все свое сознание.
- Хорошо, это будет оптимальным решением. Если не активируешь в течение суток, включусь сам. Постарайся не ухудшить ситуацию.
- Договорились, не подведу, - мне снова придется действовать в одиночку, но этот случай особенный: Ржавого не будет, даже на связи. Абсолютно без подстраховки. Когда-то это должно было произойти.
Я, нажав на пусковую педаль, завел мотоцикл, и не спеша поехал дальше. Через пару минут перемахнув возвышенность, увидел бронемашины. Оба бюссинга уже припарковались на обочине. Основной цвет покрытия машин был темно-серым, но поверх заводской краски как попало, пятнами была размазана известка, словно наспех, будто использовали только метелку или кусок тряпки. Ужасный камуфляж. Войска Вермахта этой зимой жестко обломали зубы со своей идеей скоростного захвата советской территории. Назвав свой план, рассчитанный на молниеносную войну, операцией «Барбаросса», они надеялись, что в 1941 году будут зимовать уже в Москве, и поэтому совсем не озадачивались на счет маскировки в снегах. Но у русской Зимы были другие планы на этот счет...
Два автоматчика, топтались рядом с автомобилями, выйдя почти на дорогу. Когда один из них кивком указал другому в мою сторону, я сбавил скорость. При моем приближении оба солдата крепче взялись за рукоятки своих MP-40. Тот, что был ближе, махнул мне рукой, приказывая остановиться, и спешиться, второй подошел к бронемашине и, не сводя с меня глаз, ударил по ее боковой стороне несколько раз железным прикладом. Оттуда раздался щелчок открываемого люка, и наружу вылез офицер. Спокойно спустившись с машины, он не торопясь надел свою фуражку, а затем потратил еще минуту, чтобы поправить ее, то и дело, оборачиваясь к солдатам, чтоб те поглядели, ровно ли сидит головной убор. Как же такие служаки любят затягивать паузу. Часто это делается намеренно, чтобы из-за напряженного ожидания у человека сдали нервы и он начал вести себя неестественно, чем и выдал бы себя. Но я-то понимал их коварную натуру.
- Господин лейтенант, не далеко ли Вы забрели от линии фронта? - сразу переходя в наступление, офицер обратился ко мне. «Хороший ход» - подумал я.
- Господин обер-фельдфебель, смею и Вас спросить, не далеко ли Вы забрели, задавая такие вопросы офицеру штаба?
- Боюсь, время и место, господин лейтенант, заставляют меня задавать такие вопросы. Прошу Ваш пропуск, - с металлом в голосе потребовал офицер. Убедившись, что документы в порядке, обер-фельфебель все же не хотел так просто оставлять меня в покое, - Я не смею задерживать Вас более, чем требует нынешняя ситуация. Господин лейтенант, я прошу Вас вернуться с нами в город, это займет не более часа. Я уверен, в штабе армии нас поймут.
Такой исход беседы меня никоим образом не устраивал. Но на мои заверения, что якобы я везу в штаб срочную депешу, на меня уже открыто направили автоматы. Я уже было решил закончить с воспитанными разговорами и перейти к беседе с оружием в руках, как заметил, что один из солдат прошептал другому, что-то на ухо. На таком расстоянии я, конечно же, не смог услышать все, о чем была речь, но главную мысль я смог прочесть по губам. Солдатом было сказано: «Говорит точно так же как те двое». Какие двое? Неужели Катя снова у них в руках? Мысли разом пришли в беспорядок. Только бы не Катя.
- Покажите своих пленников! - я жестко решил взять инициативу, и, не дожидаясь ответа, быстро пошел вдоль машин, внимательно их разглядывая, - офицер, в какой из них ваши арестованные.
На секунду солдаты опешили от такой наглости, этого мне хватило, чтобы скрыться между машинами. Солдаты, опомнившись, побежали за мной с одной стороны, а офицер с другой. Я, не обращая на них внимания, уже открывал заднюю дверь бронемашины. Людей внутри не было. Но, как и предполагал Ржавый, место, изготовленное для перевозки пехоты, было переделано в мобильный пункт связи. Среди прочего здесь, в глаза бросалась злосчастная Энигма. «В ракетное сопло эту энигму, где Катя?» Закрывая дверь, чтобы пройти дальше, я услышал звук передергиваемых затворов и порядком надоевшую фразу «Руки вверх!». В этот же момент офицер, подбежавший с другой стороны, вытягивая свою руку, держащую пистолет, успел произнести: «Сдайте». Я помог его руке вытянуться дальше, подхватив его за кисть и одновременно уходя от линии возможного выстрела. Браунинг действительно выстрелил, но в одного из солдат. Второй солдат поопытнее, мешкал и не стрелял, понимая, что я с офицером нахожусь на одной линии. Мне хватило этой паузы, чтобы вернуться по той же траектории на свое место, но уже держа офицера за вывернутую кисть. Прием был простым и позволял удерживать и выводить из строя даже физически превосходящего противника, ведь каким бы мускулистым не был человек, его запястье и пальцы остаются самым хрупким и уязвимым местом. Бедняга вскрикнул и скорчил лицо от боли, от чего солдат решился наконец-то дать очередь из своего автомата, но я уже был за спиной офицера и выстрелил в ответ из его пистолета. Оба были мертвы, но, честное слово, я не хотел их смерти, я хотел лишь вытащить из этих темно-серых коробок Катю. Ведь как бы ни прославились в истории своими жестокими пытками солдаты Фашистской Германии, солдаты Лиры, были в тысячи раз страшнее. Нельзя было допустить, чтобы даже один агент попал к ним, тем более Катя. От этой мысли меня жутко трясло. Что со мной происходит? Я всего-то один раз видел эту девушку, но уже половина всех моих мыслей, если не большая их часть, была заняты ею. Думая об этом, я обошел вторую бронемашину, и открыл ее заднюю дверь. Сразу бросились в глаза двое лежащие на полу пленника: девушка и юноша. Оба были раздеты, и наспех накрыты сверху парашютной тканью. Их тела дрожали от находящихся в постоянном напряжении мышц. Их руки и ноги не были связаны, но ребята были без сознания. На головах, с набухшими на висках венами, были закреплены черного цвета кольца. Лица были в поту и часто искажались в неестественных гримасах. Было видно, что пленники испытывали сейчас сумасшедшую боль. Эти инопланетные кольца сковывали их и выкачивали из их мозга все, что те могли знать, вместе с тем медленно убивая. Я хотел чуть лучше разглядеть лицо девушки и совсем не заметил, что рядом с людьми, лежащими на полу, стоял еще один спрятавшийся солдат. Нет, я заметил его, но слишком поздно - приклад его автомата пришелся ровно мне в переносицу...