Других пилотов вместе с ним тоже кружило в пространстве штурмовика из стороны в сторону, и нещадно било обо все углы и выступы внутренней обшивки машины. Искусственная гравитация, освещение, связь - все отключилось. Филипп видел, как Роман что-то ему кричит, но из-за закрытых скафандров невозможно было что-либо понять. В воздухе рядом с лицом командира поплыли крупные красные пузыри какой-то жидкости.
Смертельный холод прошелся по спине Филиппа, и он резко обернулся в сторону пилота-связиста. Обмякшее тело Маркуса, уже не перекатывалось вместе с остальными предметами в отсеке связи, только руки и ноги плавали в невесомости по инерции, а голова его находилась в неподвижном состоянии, в одном из дальних углов его рабочего пульта. В приглушенном свете аварийных огней было видно, как выгнутый и оторвавшийся с одного конца поручень, наполовину был погружен в расколовшийся шлем связиста. Так как почти вся электроника погасла, невозможно было определить, что случилось снаружи. Поэтому пилоты, ухватываясь за выступы и приборы, закрепленные на стенах, начали перемещаться в невесомости в сторону задраенного иллюминатора. Сняв закрепленный на мощных болтах люк, они вглядывались через толстостенное стекло. Неуправляемый штурмовик продолжал вращаться, и поэтому через маленькое отверстие иллюминатора невозможно было, что-то разглядеть. Филипп поднял забрало шлема и, постучав по шлему Романа, жестами показал сделать то же самое. Теперь друзья могли друг друга слышать.
- Кислород скоро закончится, вроде повреждений обшивки нет, сможешь запустить аварийное питание? - спросил Филипп.
- Через пару минут, проверив все протоколы, корабль сам запустится.
- Тогда, постарайся занять к этому времени свое место и будь готов к атаке.
- Слушаюсь, - ответил Роман, и также, как пришел, карабкаясь по стенкам, как паук, пополз к своему пульту.
Плавно заработал двигатель, освещение штурмовика залило отсеки ярким светом, включились голографические экраны пилотов. Если бы не валяющиеся тут и там детали и незакрепленные части приборов, то можно было подумать, что немногим ранее ничего страшного и не случилось. Горьким напоминанием контратаки лирианцев, были и растекшиеся лужи крови, которая сразу пролилась на пол, как только загудели генераторы гравитации.
- Еще немного и они засекут, что мы живы. А мы даже разогнаться не успеем, - с досадой, прокомментировал Роман.
Он вывел на видео-сферу, изображение всего, что находилось рядом с их самолетом. Ни обломков, ни рваной изоляционной обшивки, ни безжизненных тел - пусто. В секторе остались только их штурмовик и обездвиженный крейсер Лиры.
Боковые орудия врага вновь засверкали молниями. Филипп активировал перстни и сделал жест, будто обеими руками толкнул впереди себя большую каменную глыбу, но орудия штурмовика не двинулись с места. Они зафиксировались в том положении, какое было во время выстрела лирианских орудий.
- Роман, пушки не работают. Ни одна.
- Товарищ командир, может, как в старые добрые времена на таран возьмем? Понятно, что шлепнемся как муха об слона, но вдруг попадем этому слону в глаз?
- Давай, ничего другого, и не придумаем, попробуй зайти на полной в ту брешь, что мы выжгли...
- Филипп, взгляни назад, что это?
Командир ладонью повернул изображение на сфере, так, чтобы перед ним открылся задний вид. Издалека, от маленького светлого кружочка, называющегося родным сердцу словом Солнце, блеснула вспышка, куда более яркая, чем само светило. Через секунду пространство в секторе начало искажаться, экран стал передавать хаотичные изображения, голоса в переговорниках изменились на более низкие. Пилоты чувствовали всем телом, как движения замедляются и тяжелеют, ощущения были подобны чувству скованности, которое охватывает при погружении в воду на большую глубину. Но здесь медленно двигались даже глаза. Только мысли носились в голове, как сумасшедшие.
- Я ничтожество, я снова потерял всех своих людей, - с горечью в голосе, произнес Филипп, не зная точно, слышал ли его в этот момент Роман. И заставив свою отяжелевшую и непослушную голову повернуться к напарнику, сказал ему, - вот, почему полковник приказал отступить.
И все, абсолютно все вокруг погасло...