Раз уж я остановился на этой неаппетитной теме, позвольте рассказать об одном странном происшествии, случившемся поутру на прошлой неделе. Мы со Скорлеттой гуляли в висячем саду, когда в кустах малинового горошка обнаружили труп. По-видимому, убитого ударили кинжалом в шею. Все оказавшиеся на крыше, в том числе я и Скорлетта, столпились вокруг тела и шептались, пока не прибыл, наконец, управдом. Управдом оттащил покойника в лифт, и тем дело кончилось.
Меня такое положение вещей, разумеется, озадачило. Я сказал Скорлетте, что на Заке никто не стал бы трогать тело до окончания полицейского расследования.
Скорлетта отнеслась к моему замечанию с обычным высокомерием:
— Мы живем в эгалистическом обществе, нам не нужна полиция. Расчетчики следят за порядком и задерживают тех, кто спятил.
Я возразил:
— Но этого недостаточно. Вы только что видели собственными глазами — человека убили!
Скорлетта рассердилась:
— Тэнго был скандалист и обманщик! Вечно просил тухтеть за него, а потом не отдавал долг. Никто о нем плакать не будет.
— Вы имеете в виду, что не будет вообще никакого расследования?
— Если не донесут управдому — не будет.
— Зачем доносить, если управдом собственноручно оттащил тело в лифт?
— Не может же он сам себе доносы писать! Это противоречило бы здравому смыслу.
— Здравый смысл требует провести расследование. В общежитии разгуливает убийца — он может оказаться нашим соседом!
— Вполне возможно — но кому придет в голову доносить? Получив донос, управдом должен расспросить всех и каждого. Придут расчетчики, начнут без конца сравнивать показания, вынюхивать унизительные подробности личной жизни, всем станет тошно — зачем это нужно?
— Значит, несчастного Тэнго зарезали, и никому нет никакого дела?
— Нашел кого жалеть! Нахала и паразита!
Я больше не обсуждал этот вопрос. Думаю, что в каждом обществе существуют те или иные механизмы, позволяющие избавляться от нежелательных элементов. В условиях всеобщего равноправия такой механизм — убийство при молчаливой поддержке большинства.
Я хотел бы столько всего рассказать, что мысли разбегаются. Массовые развлечения здесь посещаются почти всеми и поглощают львиную долю бюджета. Я присутствовал на представлении, называемом «шункерией» — невероятное зрелище! Хуссейд тоже очень популярен. Одна моя приятельница познакомилась с игроками из команды «Эфталотов», набранной главным образом в Порт-Руге на северном побережье Зумера. Аррабины не играют в хуссейд, только смотрят. Спортсмены — уроженцы других областей Виста или инопланетяне. Насколько я понимаю, в Аррабусе хуссейд вызывает страсти, по накалу...»
Кто-то стучал. Джантифф отложил письмо и отодвинул дверь — на пороге стояла Кедида:
— Привет, Джантифф. Я зайду?
Джантифф пропустил ее. Кедида впорхнула в гостиную, подарив Джантиффу взгляд, полный игривой укоризны:
— Где ты был? Мы не виделись целую неделю! Даже в столовке не показываешься!
— В последнее время я приходил попозже, когда все расходились, — признался Джантифф.
— А я тебя ищу! Мы к тебе уже привыкли, ты не имеешь права пропадать.
— Насколько я помню, все твое время занимали «Эфталоты», — заметил Джантифф.
— Так точно! Молодцы-красавцы, правда? Я просто без ума от хуссейда! Кстати, сегодня они играют. У меня где-то была контрамарка, но я ее посеяла. Хочешь пойти?
— Не очень. Я собирался...
— Полно, Джанти, не будь таким черствым. Ты ревнуешь, вот что! Но разве можно меня ревновать к целой команде игроков в хуссейд?
— Очень даже можно. У меня девять поводов для ревности, не считая запасных. Шерль, надеюсь, не в счет.
— Глупости! В конце концов, не могла же я разорваться на части и быть одновременно в двух местах. Нельзя на меня дуться только за то, что я занята!
— Смотря чем занята... — пробормотал Джантифф.
Кедида расхохоталась:
— Так ты пойдешь смотреть хуссейд? Ну пожалуйста, Джанти!
Джантифф обреченно вздохнул:
— Когда нужно идти?
— Когда? Сейчас! Сию минуту — или мы опоздаем. Никак не могла найти контрамарку и с ума сходила, но потом вспомнила о тебе — ты такой теленочек, на тебя всегда можно положиться! Не забудь талоны, а то нас на стадион не пустят. У меня, как всегда, хоть шаром покати.