— Но ты пользуешься моими ведрами, моим лапчатым ломом, моими клещами!
Джантифф беззаботно рассмеялся:
— Ну что вы в самом деле! Какие мелочи. Оборудование останется в целости и сохранности. Кроме того, самые лучшие, отборные коронели я доставляю только в «Старый гревун». Даже если их обслуживают с ленцой, ваши завсегдатаи по меньшей мере всегда могут сказать, что перцебы Фариска вкуснее, чем в «Киммери»! На что же тут жаловаться?
— Я надеялся на твою благодарность!
— И я вам очень благодарен, спору нет.
— А тогда почему же мне говорят, что ты собираешься раскрасить старый грязный сарай этой ведьмы, чтобы придать ему опрятный и привлекательный вид?
— Если мне заплатят, как положено, я и «Старый гревун» так же раскрашу.
Фариск глубоко вздохнул:
— Чую, куда дует ветер! Сколько тебе платит мадам Чага?
— Не могу разглашать условленную сумму, но в общем и в целом сорок озолей составили бы вполне удовлетворительную плату.
Фариск подскочил от изумления:
— Сорок озолей? Тебе отсчитает сорок озолей дряхлая карга, дрожащая над каждым грошом и прячущая деньги в кошель, привязанный под юбкой? Рассказывай!
— Не забывайте, что я — квалифицированный специалист! — поднял указательный палец Джантифф.
— Как я могу забыть о том, чего ты мне никогда не сообщал?
— Принимая меня на работу, вы не дали мне времени даже прокашляться, а об описании моих разнообразных талантов и речи не было.
— Еще чего! — бормотал Фариск. — Сорок озолей за какую-то мазню. Грабеж, да и только!
— Как вам понравится серия из десяти декоративных настенных панно, по пять озолей каждое? Если вы заплатите по шесть озолей за панно, я могу добавить контуры с серебряным отливом. Тогда интерьер «Киммери» поблекнет по сравнению с вашим.
Фариск осторожно предложил другие условия, и переговоры продолжились. Тем временем в таверну завалился Бухлый в компании молодых людей крепкого телосложения — батраков с ферм, рыбаков, портовых подсобных рабочих. Они расселись, заказали эль и принялись громогласно обсуждать свои дела. Джантифф не мог не слышать, о чем зашел разговор.
— У меня четыре вургля… спустим их на краю Сычового леса…
— …и к Вамищенскому омуту! Там у них табор.
— Осторожно, Бухлый! Не забывай о золотухе.
— Не беспокойся. Мне-то в рот ничего не попадет!
В конце концов Джантифф не выдержал, зашел на кухню к Фариску и поинтересовался:
— О чем это они расшумелись?
— Собрались охотиться на ведьм. Любимое развлечение Бувехлютера.
— Охотиться на ведьм? Зачем это им нужно?
Трактирщик взглянул через плечо на разгулявшуюся ораву:
— Гершельман обрабатывает поля с благоговением жреца, подстригающего живую изгородь у храма. В прошлом году кто-то стащил у него бушель семян плетневого плюща. В краже обвинили ведунов — он рад возможности их наказать. Клова угостили нечистой пищей, испорченной ведьмами. Ему пришлось долго очищаться. Теперь, как только заходит разговор об охоте на ведьм, он хватается за дубину. Зиттелю просто скучно — этот готов заняться чем угодно, лишь бы развлечься. Дюссельбек гордится своими натасканными вурглями и любит пускать их в ход. Бухлый обожает насиловать в лесу загнанных малолеток. А в случае Парго все предельно просто: ему нравится убивать.
Джантифф с опаской и презрением покосился на компанию охотников за ведьмами, только что заказавшую у вспотевшего Вориса еще по кружке эля:
— Вульгарное, жестокое развлечение!
— Само собой, — кивнул Фариск. — Меня этот спорт никогда не привлекал. Ведьмы — быстроногие твари, за ними так просто не угонишься. Вечно я то в болото забреду, то в кустах каких-нибудь застряну. Судя по всему, ведунам игра в кошки-мышки нравится не меньше, чем их преследователям.
— В это трудно поверить.
Трактирщик развел руками:
— А если нет, зачем бы они зачастили в леса вокруг Балада? Зачем стали бы красть плетневой плющ? Зачем пугают нас по ночам колдовскими кострами и призраками?
— Тем не менее, охота на ведьм представляется мне отвратительным времяпровождением.
Фариск упрямо хрюкнул:
— Ведуны — извращенцы, я их привычек не одобряю и предпочел бы, чтобы они держались подальше. Готов, однако, согласиться с тем, что облавы следует организовывать по правилам, сохраняя человеческое достоинство. Бухлый, например, действительно ведет себя разнузданно. Удивительно, что он еще золотуху не подхватил. Знаешь, как ее лечат? Худшему врагу не пожелаешь. Похоть вынуждает Бухлого безумно рисковать!