Никогда Вителлий не заботился о чувствах дочерей, не утруждал себя вопросом «Есть ли у дочерей какие-то мечты или желания?» и теперь, глядя на Вистеллию, он ощущал вину перед ней за то, что фактически отправляет на смерть невинное юное создание, совсем ещё не видевшее жизни. Каким бы чёрствым ни было сердце старого графа, но он не желал плохого собственной дочке.
— Видит Бог, я отдал бы весь нынешний урожай джука, чтоб только освободить Викджена, не посылая тебя в королевский замок, — пробормотал граф Вискотти.
— Я обещаю быть осторожной, — пришла на выручку отцу Вистеллия.
— Хорошо, — Вителлий удовлетворённо кивнул, а затем указал на окно. — Это самая большая площадь Миреи. Чёрная площадь.
Вистеллия выглянула в окно: экипаж въезжал на огромную круглую площадь, которая была вымощена чёрными булыжниками. Посреди площади был установлен большой прямоугольный помост с тремя висельницами. Люди проходили мимо виселец, словно не замечали их, а вот Вистеллия не могла оторвать взгляда от жутких верёвок с петлями на концах. Верёвки слегка раскачивались на ветру, словно они были живыми.
— Я не допущу, чтобы Вик был здесь повешен, — прошептала Вистеллия.
— Любой ценой вызволи моего мальчика. Не дай ему умереть! — попросил справившийся чувством вины Вителлий.
— Я сделаю всё, что потребуется для того, чтобы Викджен остался в живых, — заверила отца Вистеллия.
Граф Вискотти был очень доволен ответом дочери.
— Останови у постоянного двора, — велел он кучеру, а потом обратился к Вистеллии. — Сними здесь комнату, переночуй. Завтра отправляйся во дворец. Постарайся попасть в тюрьму и вытащить оттуда Викджена. Надеюсь, что не зря покупал тебе книги о колдовстве.
Граф Вискотти пристально посмотрел в глаза дочери. Вистеллия, как ни пыталась, не заметила в этом взгляде ни капли отцовской любви. Только холод и расчёт.
— Я поняла, отец, — тихо произнесла Вистеллия, а потом решительно добавила. — Пошли кучера узнать, есть ли свободные комнаты в этом постоялом дворе.
Граф Вителлий остановил экипаж, вышел из него и поманил к себе кучера, поправлявшего попругу.
— Спроси у трактирщика про свободные комнаты. Живо! — велел он кучеру, указывая на постоялый двор.
В это же время Вистеллия ещё раз посмотрела на портрет Стеллы Дюбон, полученный от Софокла Клодена, провела рукой перед своим лицом и незаметно выскользнула из экипажа. Она благоразумно решила, что даже отцу не стоит знать, в каком образе его дочь войдёт в королевский дворец.
— Никто не должен опознать в морщинистой, измождённой Стелле Дюбон цветущую красавицу из рода Вискотти, — подумала Вистеллия, торопливо уходя от экипажа отца, захватив с собой только ридикюль и дорожный чемодан, в котором лежали два старых платья.
Граф Вискотти дождался кучер, который доложил своему хозяину, что свободные комнаты в постоялом дворе имеются. Виттелий заглянул в экипаж, увидел, что Вистеллии там нет, и, с облегчением выдохнув, велел кучеру ехать к популярному среди состоятельных людей постоялому двору «Приют странника,» где граф планировал остановиться на ночь, чтобы завтра, проинспектировав работу своего магазина, отправиться назад домой.
Сидя у камина в одной из лучших комнат «Приюта странника,» граф Вителлий Вискотти позволил себе расслабиться и выпить вина, здраво рассудив, что основную миссию поездки он уже выполнил, а дальше остаётся только ждать развития событий и надеяться на скорое вызволение его дорогого мальчика Викджена из королевской тюрьмы.
Глава 7
Новая посудомойка
Покинув экипажа отца в образе Стеллы Дюбон, Вителлия решила не следовать совету папеньки и не ночевать в постоялом дворе, а сразу же направиться в королевский дворец. Она пересекла Чёрную площадь, с содроганием пройдя возле висельниц, и взяла курс на королевский дворец, острые шпили четырёх башней которого были хорошо видны из любой точки Миреи.
Сперва Вителлия шла нерешительно, с опаской глядя под ноги, но постепенно любопытство взяло верх: она начала вертеть головой во все стороны, с интересом рассматривая освещённые фонарями улицы столицы. В Миреи ей нравилось. Жизнь здесь совсем не походила на жизнь Крастоса, где всё замирало, как только закрывался рынок. Жители столицы словно не замечали, что ночь подступала к городу: парочки прогуливались по улицам, из таверн доносились весёлые голоса гуляющих, экипажи везли своих пассажиров, шустрые мальчишки-посыльные со всех ног неслись куда-то по делам. Словом, жизнь в городе кипела.
Вителлия впитывала в себя эту жизнь и чувствовала, что становится частью Миреи. Её даже не смущало то низкое социальное положение, которое невольно пришлось на время занять. Дочь графа Вителлия наоборот была рада примерить на себя образ простолюдинки и применить магические способности для спасения брата. Вителлию совершенно не беспокоило то, что она выглядит не так, как подобает выглядеть девушке из благородного семейства. Любой, обративший на неё внимание, сразу понял бы, перед ним несчастная женщина, не обладающая финансовым достатком. Ещё в доме дядюшки Софокла Вистеллия сменила свой богатый наряд на платье, выкупленные графом Клоденом у его кухарки. Кухарка так же любезно предоставила своему хозяину, не задавая лишних вопросов, ещё два старых платья и предметы гигиены: мыло, расчёску, полотенце, ночную сорочку, баночку лавандовых духов. Весь этот нехитрый скарб был помещён в старый чемодан, приобретённый Софоклом Клоденом у жены его дворецкого. В потрёпанном, но не утратившим красоты бархатом ридикюле (личной собственности Вистеллии) лежало рекомендательное письмо от торговца лошадьми Гершана Лопара, ржавый ключ от комнаты в ночлежке для бедняков «Золотая подкова,» немного денег и портрет Стеллы Дюбон.
Вистеллии потребовалось не более сорока минут, чтобы достигнуть ворот дворца короля Вернуса. Она пересекла перекидной деревянный мост через небольшой ров с водой, который был вырыт вокруг дворца много лет назад, когда набеги ассуров на Мирею были обычным делом.
— Куда прёшь! — преградили Вистеллии дорогу два стражника возле больших кованных дворцовых ворот.
— На королевскую кухню! Я — новая посудомойка. Меня нанял Алойз Совитар, — подперев талию рукой, гордо заявила Вистеллия.
Стражники без интереса посмотрели на новую чернорабочую.
— Ступай к восточным воротам. Это парадный вход, — один из стражников махнул рукой, указывая нужный путь.
Ещё пятнадцать минут пришлось идти Вистеллии вдоль высокого каменного забора, чтобы попасть к восточным воротам королевского дворца. Эти ворота не были такими большими и красивыми, как предыдущие, но охранялись даже более усиленно, чем парадные. Четыре стражника один за другим придирчиво изучили рекомендательное письмо и подпись Алойза Совитара, прежде чем пропустить Вистеллию на территорию дворца.
— Куда идти знаешь? — уточнил у Вистеллии один из стражников, отдавая письмо.
— Не помню. Два дня назад, когда господин Совитар со мной беседовал, такого страху натерпелась, что только вот эти ворота в памяти и остались, — убедительно соврала Вистеллия.
— Прямо иди, потом по лестнице спустить на один пролет вниз, — сквозь зубы дал указание один из стражников.
— Главное не спустись на два лестничных пролёта вниз, а то в подвал попадёшь, а там у нас тюрьма! — добавил другой.
— Если попадёшь в тюрьму, то тебя там тюремщик Кадух скормит своим ручным крысам! — крикнул третий, и все они дружно захохотали.
Вистеллия вздрогнула, представив, как ручные крысы тюремного надзирателя впиваются в её тело, и побледнела от ужаса, потому что с самого раннего детства старшая дочь графа Вискотти жутко боялась боли, которую ей могли причинить укусы животных. Появился этот страх после того, как по недосмотру няньки трёхлетняя Вистеллия была атакована огромным цепным псом. Случилось это тёплым летним днём. Собака ела свой обед, а малышка Вистеллия из любопытства слишком близко подошла к животному, и, хотя нянька успела стать между ней и разъярённым псом, вид огромных клыков сторожевой собаки навсегда врезался в память девочки. С того момента страх испытать боль от укуса какой-нибудь живности вызывал в сознании Вистеллии панику.