— Да, некоторые болезни проявляются не сразу, и, возможно, что я действительно болен! — сказал Гарри, испытывая сильное волнение. — Но если, отбросив сомнения, представить хоть на мгновение… поверить в то, что на Земле в ближайшее время произойдет ядерная война, которая уничтожит все живое… Как мы спасемся?
— Так, стоп! — властным тоном произнес Сергей. — Гарри, теперь мне за тебя действительно страшно! Да с чего ты взял, что произойдет такая масштабная война, которая уничтожит все живое, и что нам придется бежать с Земли и искать в космосе новый дом?
— Я не могу это утверждать, пока не могу, — уже более спокойным голосом сказал Гарри, больше не желающий вызывать у друга подозрения в собственном здравомыслии. — Но человечество катится в тартарары. Когда неизбежность смерти окажется очевидной, понадобится челнок, который даст надежду на спасение хотя бы крохотной группе представителей человечества.
— Гарри, но пока нет признаков надвигающегося ядерного апокалипсиса! — сказал Сергей, слегка повысив голос, но лишь для того, чтобы сделать акцент на своих словах, совершенно без тени раздражения.
— Но когда эти признаки появятся, Сергей, будет уже поздно что-либо предпринимать! — резко сказал Гарри, с грустью осознавая, что друг, на которого он так рассчитывал, не понимает его, и, следовательно, на его помощь не приходится надеяться.
— Даже не знаю, Гарри, что ответить, — сказал Абрамян. При встрече они с Гарри заказали кофе и сэндвичи, но ни один, ни другой ни к чему даже не прикоснулся, настолько серьезным и сложным выдался разговор. — Да, если ты прав, то нам нужно действовать уже сейчас, но этот смертоносный для всего человечества ядерный удар — все-таки лишь плод твоего воспаленного воображения. Но не больного, Гарри, — заметил Сергей, не желая оскорбить друга резким словом, — а уставшего от постоянной борьбы за мир, гуманность, нравственность и справедливость в этом полном противоречий мире. От этого действительно можно съехать с катушек, Гарри! Может быть, тебе просто нужно отдохнуть, не думая совершенно ни о чем, кроме твоей жены и ребенка. В конце концов, просто побездельничать.
— Как раз о жене и ребенке я думаю, Сергей, — сказал Гарри спокойным тоном, окончательно разуверившись в том, что друг его поймет и тем более поможет. — Я уверен, что обнаружение метеорита — не простая случайность. Последние десять лет я много путешествую, я объехал и обошел почти все уголки этой планеты. Я трижды совершал кругосветные плавания, отчетливо представляю, насколько огромен мир, как необъятен Тихий океан, и считаю практически невозможным случайное обнаружение метеорита на одном из миллионов разбросанных в нем островов, на который мы высадились по просьбе моей жены, которой стало жалко одинокий и маленький клочок суши. Она видела тысячи подобных остров, а я и того больше, но именно этот остров вызвал у нее чувство материнской жалости, и Лилия попросила подойти к нему и бросить якорь. — Гарри говорил оживленно и без остановок, его речь лилась потоком. — Мы высадились на острове и через несколько минут поняли, что нам хочется стать родителями. О необходимости этого мы не задумывались в течение семи лет супружества. Мы зачали там мальчика, которому сейчас годик. Через несколько часов мы собирались покинуть остров, но Лилия наступила именно на то место, где песок едва скрывал метеорит. Я, конечно, понимаю, что совпадения бывают, но это мне кажется знаком судьбы. Теперь у меня есть сын, и я мечтаю и желаю, чтобы у него было прекрасное будущее — чтобы у него БЫЛО будущее! Я не сумасшедший, Сергей! Хотя даже если и так, что мешает мне создать что-то, что даст человечеству надежду на спасение, если беда все-таки придет. Если ничего не произойдет, я буду самым счастливым человеком на свете. Но если все же случится — я дам людям шанс!
— Ты не сумасшедший, Гарри, — сказал Сергей, — просто мне кажется, что ты на взводе. Я уверен, что ядерной войны не будет, по крайней мере, в ближайшие годы, поэтому у тебя есть время. Тебе нужно немного расслабиться и продолжить свою работу, но не с таким рвением. Возможно, придет время, и мы будем работать вместе, все может быть, но не сейчас. Я хотел бы помочь другу, но не могу оставить мою страну.
— Ты прав, Сережа, — ответил Смит. — В последнее время я зациклился на этой мысли, но я с этим уже начал свыкаться. Если раньше я этого опасался, то теперь понял, что необходимо продолжить вести обычную жизнь, в которой, помимо моих прежних увлечений, появится новая страсть — работа, связанная с метеоритом. Сейчас, после разговора с тобой, мне нужно еще немного отдохнуть и, все взвесив, планомерно продолжить работу. Мне тоже кажется, что время в запасе есть. Давай тогда поговорим о чем-нибудь другом, мне нужно отвлечься. Теперь я понимаю, что уже не мальчик. Юность — вот прекрасная пора, когда ты на все способен, ни за что не переживаешь и все получается так как надо.